Подкаст «Побежали?!»: когда спорт — это миссия
Apple Podcasts, SoundStream, Google Podcasts, Castbox, Я.Музыка, ВКонтакте, Spotify
Расшифровка:
Алла: Всем привет! Меня зовут Алла Соколова. Я ведущая и автор идеи второго сезона подкаста NewRunners «Побежали?!». Мы делаем его вместе с командой подкаст-студии «Терменвокс». В каждом выпуске к нам в гости приходят известные марафонцы, тренеры и профессионалы своего дела. И рассказывают о своих личных историях, а каждый из слушателей находит себя, понимая, что он не один такой. А ещё получает порцию заряда и идёт действовать. Сегодня у нас в гостях Михаил Громов — триатлет, «айронмен», тренер, основатель компании 3sport, организатор популярной серии стартов «Гром» и производитель спортивной одежды собственного бренда Grom.
В этом выпуске у нас пойдёт речь о мотивации как бегуна, организатора и тренера. Мы узнаем, как готовиться к важным стартам, успевать всё и избежать выгорания. Кроме того, узнаем про поддержку семьи и почему это так важно.
Алла: Миша, привет!
Михаил: Привет! Приветствую всех, кто нас слушает.
А: Я перечислила столько направлений, в которых ты реализовываешься в социальной жизни. Как ты всё успеваешь?
М: Сразу внесу маленькую ремарку. Из того, что перечислено, титул IRONMAN мне не нравится!
А: Я хочу пояснить для слушателей и читателей. IRONMAN — это классическая и самая длинная дистанция в триатлоне. Необходимо плыть почти 4 км, 180 км ехать на велосипеде и бежать 42 и 2.
М: Я в этом не вижу никакой доблести. На моём жизненном пути были периоды, когда мне было очень сложно. До сих пор я работаю по нескольким направлениям, я постоянно встречаюсь с какой-то новой трудной задачей, решаю её, и это моя жизнь! В перечне регалий, которые у меня есть, я бы хотел исключить название коммерческого бренда IRONMAN. У меня есть своё мнение по поводу того, когда люди ставят себе подпись IRONMAN. Я когда вижу, мне хочется сказать, что в моей жизни такого опыта не было.
А: Про триатлон и IRONMAN мы поговорим чуть позже. Я бы сейчас хотела поговорить о стартах и подготовке к ним в целом. Скажи мне, ты прикидывал, сколько стартов ты пробежал, а сколько уже организовал? Чего больше?
М: Больше стартов организовал, потому что сейчас это моя основная работа — организовывать старты. А моё личное участие — это хобби. И я, как и любой человек, который работает и приносит пользу обществу, больше работаю, чем отдыхаю. Поэтому хотелось бы выступать больше. И, на самом деле, я стал предпринимателем, так как считал, что у меня будет больше времени для того, чтобы заниматься спортом и выступать на соревнованиях. Но по факту оказалось наоборот. Раньше у меня был рабочий день с 8:00 до 18:00. Я мог тренироваться утром, вечером, всё было нормировано. Сейчас у меня абсолютно непредсказуемый график. Меня могут выдернуть на совещание в середине дня, и выходные расписаны работой. А все соревнования проходят по субботам и воскресеньям. Ну, хорошо, что у нас есть связи. Мы общаемся с организаторами, есть контакты всех рейс-директоров, и можно попроситься в самый последний момент поучаствовать.
А: Миш, а тренерство — это хобби или работа? К чему ты относишь это направление?
М: Тренерство — это моя миссия. Я прошёл долгий путь от спортсмена-любителя до тренера, и у меня сейчас тренерской практики более 10 лет. Я уже многим людям передал свою мудрость. Я человек, который старается всё всегда анализировать и искать эффективность. Это мой конёк. То есть эффективность во всём: в использовании времени, ресурсов, сравнивать, как и что работает, стоит ли доверять какой-то стандартной практике или доверять тому, что ты чувствуешь.
А: Давай тогда из практичного. Ты можешь сходу дать совет, как правильно подготовиться к полумарафону или марафону?
М: Сходу совет — это взять тренера. Потому что люди, на самом деле, переоценивают себя, они считают, что всё знают. Это самая большая ошибка. Моё личное прозрение в том, что надо постоянно черпать знания, постоянно подвергать своё внутреннее убеждение сомнению. И только тогда, по совокупности накопленного опыта, ты можешь дать какие-то приблизительные оценки того, что ты делаешь: твоих методик и твоих знаний. А люди, начитавшись интернета, идут все эти методики проверять на себе. Но, как показывает моя практика, человек — это чёрный ящик. То есть у него природой что-то заложено, что-то не заложено. Где-то у него сильные качества, где-то слабые стороны. Организм реагирует на ту или иную нагрузку по-разному. Какие-то качества развивать, какие-то, наоборот, отпускать. С этим надо постоянно работать. И, что самое интересное, каждый человек уникален, и, даже используя одну и ту же методику, на выходе очень часто получаешь разные результаты для разных людей.
А: Миша, у нас в гостях был Виктор Жидков. Ты его очень хорошо знаешь. Он сказал такую интересную фразу: «Я хочу, чтобы „айронменом‟ был каждый». Как ты думаешь, IRONMAN для всех?
М: Виктор, наверное, говорил метафорически. Скорее всего, он хотел подчеркнуть, что это абсолютно доступное испытание себя. В человеке очень много ментальных преград для того, чтобы преодолеть эту дистанцию. Я, например, могу это всё деноминировать, я даже не знаю, сколько IRONMAN я прошёл, пять или шесть. И я могу сказать, что это не так уж и тяжело. Больше преград в голове, потому что есть некий страх про цифры.
А: А какой самый тяжёлый для тебя был старт? Первый?
М: Нет, я бы вообще сказал, что первый был самый лёгкий IRONMAN.
А: Почему? Ты был готов?
М: Да, я готовился и всю дистанцию абсолютно не думал про результат, поэтому было очень легко.
А: Какой IRONMAN был самый тяжёлый для тебя?
М: Самый тяжёлый был, конечно, чемпионат мира на Гавайях, потому что я ехал с определёнными целями. И я там выживал на каждом этапе. Что значит тяжёлый? Тяжёлый — это получать неудовлетворение от того, что ты делаешь. Вот я бы, наверное, так сформулировал. Когда ты приехал с определённой целью и у тебя что-то не получается, то внутренне ты расстроен. И для меня испытывать вот эти эмоции — это тяжело.
А: А результат зависит от трассы?
М: Безусловно! Конечно! Есть очень много факторов. Есть тяжёлые IRONMAN, есть лёгкие, если мы говорим про испытания.
А: Звучит странно — лёгкий IRONMAN.
М: Нет, всё зависит от трассы, от температуры и от погодных условий. Допустим, может быть очень сильная жара и ветер сильный, тогда ты и жару не чувствуешь, и ветер тебя вымораживает, так скажем. Ты теряешь воду, у тебя обезвоживание, надо всё контролировать, мозг человеческий не успевает это всё обрабатывать, ты попадаешь в некую яму и выживаешь на беге. Потому что ты приехал с первого этапа, у тебя в организме воды осталось ещё меньше. Восполняться она не успевает, функциональная способность переносить нагрузку падает. Ты в итоге стараешься натянуть результат на те цифры, которые ты себе в голове нарисовал. И идёшь выше своих возможностей. Потом ещё больше, как снежный ком, начинаешь всё цеплять и в итоге получаешь очень тяжёлую гонку.
Почему я говорю, что не люблю этот титул? IRONMAN — это коммерческий бренд, который бросает вызов человеку. Человек видит цифры, боится их, завершает эту гонку в походном темпе и потом гордится этим. Вот эта финальная часть — гордиться этим — мне не нравится. Если вернуться к тому, что сказал Жидков... Я бы сказал: «Да! Это круто!» Круто побороть страх перед цифрами, задисциплинировать себя, подойти к вопросу системно, то есть каждый день тренироваться. В итоге у тебя получится 3–4-месячный цикл здорового питания и физической активности. У тебя меняется представление о жизни, всё формируется: ты из одного человека превращаешься в другого.
А: По-моему, кардинально, потому что у тебя и голова меняется, и физическое тело меняется.
М: Перестраивается, да. Тебе это начинает нравиться. В итоге у тебя происходит некая трансформация. Ты теперь считаешь, что это вполне посильная для тебя задача. И это ты потом перекладываешь на жизнь. У тебя решаются задачи в бизнесе, ты становишься более терпимым к семье, к детям, к жене.
А: То есть прям характер меняется?
М: Начинаешь думать по-другому. В пандемию у меня ивент-бизнес рухнул. И ты думаешь: «Всё. Это финиш». А до финиша ещё далеко — вся жизнь. Если есть какие-то у тебя сомнения в голове, то ты собираешь волю в кулак по крупицам и идёшь дальше. Вот это отличная часть. Не про бренд, а про то, как конкретные соревнования с какой-то амбициозной целью меняют твою жизнь. Вот это, я думаю, имел в виду Жидков.
М: А когда люди пишут себе в e-mail: «IRONMAN Михаил Громов» и отсылают в служебных переписках, то меня от этого коробит. Все люди разные. Некоторые идут на соревнования абсолютно не подготовленными, платят за это деньги. А временные лимиты в IRONMAN — это 16 часов, они специально сделаны такими, чтобы человек, который настроил себя прям в день старта, зафинишировал. То есть ему достаточно уметь плавать, чтобы попасть в кат-офф на плавание, дальше он неспешно едет, питается все эти 170–180 километров. На самом деле, это ментальный такой барьер, и здоровый человек, у которого нет противопоказания к спорту, может уместиться в кат-офф, абсолютно не тренируясь. У него только будет попа болеть, потому что он будет ехать семь часов.
А: Давай поясним, что такое кат-офф.
М: Это временные лимиты, за которые участник должен преодолеть каждый этап. На плавание даётся определённое время, чтобы снять буйки и освободить вообще людей от работы, ведь кто-то может сказать: «Я ещё плыву». И, чтобы не было таких пассажиров, говорят, что должны проплыть за два часа. Не укладывается в два часа — закрывают плавательный этап, снимают оттуда спасателей. Потом есть кат-офф на велосипедный этап и беговой. По большом счёту, надо настроиться только на плавание. А велоэтап в режиме туризма любой здоровый человек проехать сможет. А потом эти люди, которые один раз сделают и всю жизнь гордятся, они ещё и пешком идут — это такие вечерние прогулки по набережной Ниццы. Уже темно, они идут так себе, идут, мы их видим из гостиницы, а на финише они бегут. Потому что нужно сделать красивую фотографию. Меня будут не любить все за то, что я говорю, но честно, я этого не понимаю. Для меня спорт — это хобби, и соревнование — это не то, чем я хотел бы гордиться.
А: Какой у тебя самый лучший результат на IRONMAN?
М: 9:11.
А: Прекрасно. На Майорке?
М: Да! Это было на Майорке.
А: Есть какая-то трасса, которая тебе больше всего понравилась?
М: Наверное, на Майорке мне больше всего понравилось. Потому что мне было абсолютно легко. Я сейчас не говорю про рекорд, я говорю про соотношение усилий и эйфории от того, что у тебя всё получается. Хотя я даже не знал, сколько по времени это мне выйдет в итоге. Всё так сложилось: комфортное плавание без волн, велосипедный этап без ветра. На беге пошёл моросящий дождь — это самая лучшая погода для бега: тепло, 16 градусов, моросящий дождь.
А: Все обстоятельства сопутствовали личному рекорду.
М: Да. Я бежал в хорошем темпе и абсолютно не устал.
А: Ты часто, как и многие спортсмены, ездишь на соревнования в разные точки нашей планеты. Насколько такие спортивные путешествия дарят тебе дополнительный заряд мотивации на занятие бегом, на занятие триатлоном? Или же, напротив, это отнимает время и энергию?
М: Для меня в принципе путешествие — это то, чем я живу. Я путешествую не только по спорту. Я мечтатель, очень люблю астрофизику, люблю космос. Когда я хочу успокоиться, я представляю звёзды, вакуум космический. Мой любимый фильм — «Интерстеллар». Как-то я себя поймал на мысли, что мне хотелось бы попозже родиться лет на 500, когда уже были бы доступны межгалактические путешествия. Посмотреть, как живут люди на другой планете или в другой галактике. Но потом поймал себя на мысли, что я даже в пустыне не был. А по сути, если меня телепортируют в пустыню и скажут, что это Марс, я этому поверю. То есть на нашем земном шаре есть много мест, условно похожих на другое измерение в галактике или во вселенной. И каждая страна, каждый уголок нашей планеты уникален. Я люблю собирать эти впечатления от путешествий. И сейчас я страдаю, потому что из-за пандемии ничего этого нет уже два года. И, честно говоря, это ментально давит.
А: Но Россия настолько большая, неужели ты был абсолютно везде?
М: Если обратиться к моей биографии, то я родился в селе Монгохто на Дальнем Востоке, напротив острова Сахалин. Жил в Рязани, учился в городе Орле, распределён был как военный в Читу и прожил там много лет. Да и вообще, побывал в России везде.
А: На Алтае, например, был?
М: Ещё не был, но хотел бы. Кстати, там биатлон появился, то есть появилась возможность, чтобы съездить посоревноваться и край посмотреть. У нас страна очень большая, и есть много хороших, красивых мест. Но не хватает некой транспортной доступности. Ты должен просто легко сесть, прилететь, взять машину на прокат, покататься, посмотреть места. Вот, допустим, хочешь ты посмотреть Камчатку летом. Говорят, что там медведи ходят. И я не смеюсь. Нужно больше информации: куда поехать на Камчатку, где медведи ходят, где не ходят; на какой вулкан можно съездить, на какой нельзя съездить. То есть внутреннего туризма у нас нет. Людям неинтересно ходить, занимаясь активным туризмом, смотреть что-либо. Люди у нас работают в Сибири и хотят отдохнуть поближе к морю. Просто потратить денег, поваляться, отдохнуть. А с чем я сравниваю? С Европой. Где-нибудь в туристической Рива-дель-Гарде нет такого отдыха, как просто полежать. Люди, приезжая, ходят по ферратам, нанимают гидов, которые помогают им лазить по скалам. Много хайкинга сейчас очень. Стал доступен туризм с помощью электровелосипедов, когда ты, не имея специальной физической силы, просто садишься и заезжаешь туда, куда бы не дошёл, занимаясь обычным хайкингом. Таким образом, можешь посмотреть больше красивых мест. А мест у нас достаточно.
А: Да, Миш. Смотри, появляется всё больше и больше разных любительских мероприятий и соревнований. Как ты думаешь, беговой или спортивный туризм имеет место быть?
М: Я думаю, что надо рассматривать этот вопрос в комплексе. Потому что, приезжая куда-то в Европу, я ещё цепляю что-то. В моей практике соревновательной был триатлон Alpe d'Huez — это горнолыжный курорт прежде всего в зимний период времени, там есть триатлон. Летом же там тоже не пустует туристическая инфраструктура. Там на высоте 1800 метров построен хороший бассейн и даже есть хоккейная коробка. Туда приезжают этапы Tour de France, сделаны какие-то летние бобслейные трассы, сделаны даунхильные трассы. И мы, приехав туда на соревнования, остаёмся ещё на какое-то время тратить деньги. Мы катаемся по дорогам, по горным серпантинам, пользуемся той туристической инфраструктурой. Это немаловажно для туристов: посмотреть виды, красивые горы. И с этой точки зрения каждый, кто приглашает туристов, очень работает над внешним видом, чтобы привлечь ещё больше людей.
А: У тебя есть целая серия спортивных мероприятий. Ты наверняка проводил анализ статистики. У тебя участники откуда в основном?
М: Из Москвы.
А: А из других краёв, регионов, городов приезжают спортсмены?
М: Очень мало, всего 10% от общей массы.
А: Действительно, мало.
М: Во-первых, сейчас в беге конкуренция очень высокая. Во-вторых, продолжая тему про спортивный туризм: он будет работать как элемент чего-то. Приеду я на свою родину в Рязань, в один из самых старейших городов. Можно сходить в Рязанский кремль на 15 минут. Всё? Как отдохнуть? Мещера есть — это очень большой Окский заповедник, где растут реликтовые деревья. Мне нравится там отдыхать, но опять же, там должно быть много туристических баз, а между ними должны быть проложены дорожки.
А: Я понимаю, ты говоришь про инфраструктуру.
М: Ты должен приехать, поселиться в этом домике с семьёй, тебе всё удобно. Взял напрокат велосипед, поехал покатался, подышал хвойным лесом, пособирал грибы и ягоду.
А: Давай вернёмся в Москву и поговорим про твою деятельность. Будучи организатором спортивных мероприятий, ты делаешь это ради чего? Ради коммерции, ради участников или ради себя?
М: Мои «громовские» мероприятия — это некая миссия. Я изначально не был спортсменом, но во мне был какой-то внутренний огонь.
А: Когда произошёл этот переломный момент?
М: Я думаю, что где-то в 23–25 лет. Меня вдруг потянуло заниматься спортом.
А: А в школе этого не было?
М: Нет, в школе меня водили по секциям, и в одной из них у меня был тренер, который говорил мне, что я не талантливый. Поэтому я своему сыну, наоборот, говорю, что он талантливый, что надо чуть-чуть подождать результатов. Надо терпения, трудолюбия, все примерно одинаковые, побеждает тот, кто больше работает, думает, умеет ждать. Мне в этом плане не очень повезло. Меня, можно сказать, выгнали из секции плавания, когда я был совсем маленьким шпенделем. Чуть-чуть меня научили плавать, третий разряд у меня был. Тогда ещё нормативы были низкие, 1:17 я плавал на 100 метров. Но меня выгнали, сказали: «Ребята уже по второму, по первому разряду плавают, а ты только по третьему». Я был самым маленьким в группе. Потом с 8-й по 9-й класс вырос на 17 сантиметров буквально за год. Просто я был ребёнком позднего развития. У меня не было мужской силы в 14–15 лет.
А: И уж точно никакой мотивации к спорту.
М: Нет, мне нравилось. Но мне говорили, что я не талантливый, и всё. Потом в военном институте был некий пряник. Те, кто занимался спортом, могли претендовать на освобождение от самоподготовки — это было такое очень нудное мероприятие. Ты сидишь в классе, ничего не делаешь, просто просиживаешь штаны. А те, кто спортом занимался и выступал за институт, они имели доступ к спортивным объектам, могли там бегать во время самоподготовки или ходить в бассейн. Мне это понравилось, потому что я не любил сидеть на месте. И как-то я стал тянуться, чтобы попасть в сборную. У меня не было тренера, но из-за того, что я очень старался, в сборную института вошёл. Научился чуть-чуть бегать, чуть-чуть плавать. Потом, когда уже во взрослую жизнь меня выпустили, так сказать, распределили в Читу, там было вообще не до спорта. Семья появилась, ребёнок маленький. И произошла перестройка в организме, метаболизм замедлился, я стал набирать вес. В какой-то момент и вовсе перестал себе нравиться.
А: Сколько ты весил, когда перестал себе нравиться?
М: 94 килограмма. При росте 1,87.
А: А сейчас ты весишь?..
М: 74. Конкретно сегодня 72 с половиной. Я вчера не успел поужинать. Боевой вес летом — 74 килограмма, я сейчас очень за этим слежу. Я такой не от природы. Это реально каждодневный труд. Я стараюсь есть по половине порции, несмотря на то, что я очень интенсивно спортом занимаюсь. Но если я чуть-чуть по еде даю себе волю, то сразу набираю. Это особенно заметно, когда мы куда-то прилетаем и попадаем на шведский стол. Я стараюсь от него отказываться, потому что там всё так вкусно и красиво, лишний раз подхожу и набираю лишнего. Люблю, когда готовят непосредственно на раз. Съел порцию, и на этом закончили.
А: Глядя на тебя, сложно представить, что ты вообще склонен к полноте.
М: Я уже 10 лет в таком минимуме. Когда я перестал себе нравиться, был рохлей, 94-килограммовым снеговиком с животиком. Я начал ездить в бассейн в Чите. У меня воинская часть была в области Читы, а бассейн был на другой стороне. В 40-градусный мороз 40 минут на маршрутке. Поплаваешь 40 минут и обратно. И так три раза в неделю.
А: Был ли пример, к которому ты стремился?
М: Нет, я себя очень хорошо помнил: я в институте был достаточно подтянутым. И спустя время вдруг осознал, что не могу напрячь пресс. Даже втянуть живот не смог, чтобы он стал плоским.
А: То есть ты сам стал мотиватором для самого себя, посмотрев на себя со стороны?
М: Да. Я понял, что надо что-то делать. И, на самом деле, ничего не получилось. Потом ещё начал бегать, никаких соревнований не было. Только желание вернуться в былую физическую кондицию. Потому что стала появляться одышка, когда я поднимался по лестнице. Многие объективные характеристики своего здоровья я немножко прочекал, и мне это не понравилось. Бегать стал летом на речку, плавать и обратно бегать. Это такая забава у меня была после работы. Против течения плывёшь-плывёшь, а вес упал всего-то до 87 кг. Я тот момент помню, это была некая демотивация, потому что я вроде спортом занимаюсь, а ничего не получается. Я не худею. А почему? И, как человек, который любит во всём разбираться, я начал читать много литературы, как похудеть. Я изучал влияние спорта и питания для достижения своей цели. Когда делаешь некую декомпозицию того, чего ты хочешь, то выстраивается план действий.
А: По-моему, так ты зародился как тренер.
М: Да, начал с питания, а когда похудел, появилась мотивация к результату, потому что он начал расти. Это дисциплина, последовательность и непрерывность. Хочешь чего-то добиться, делай это долго, имей фокус, выстраивай систему, анализируй свои ошибки, переходи в начало и делай заново. Так много-много циклов подряд. И только тогда у тебя что-то получится. А люди что-то попробуют и говорят: «Ооо, я ничего не умею». И всё, сели на диван перед телевизором.
А: Получается, что ты стал делать это сам. Такая самоподготовка или у тебя был тренер?
М: На тот момент я ничего не знал про соревнования.
А: Вообще?
М: Вообще ничего. Единственные соревнования, про которые я знал, это соревнования вооружённых сил. В Чите-то вообще тогда никаких соревнований не было. Это уже я уволился, у меня были оргштатные мероприятия... Я считаю, что мне очень крупно повезло, иначе бы я до сих пор служил. Может, была бы другая реализация, может, тоже что-то хорошее вышло бы из этого. Но над чем я сейчас работаю, мне очень нравится.
А: А сейчас ты сам себе тренер?
М: Да.
А: С кем-то советуешься?
М: Когда я вернулся из Читы, я пришёл в манеж, и там был парень. Сейчас ему уже около 47 лет. Это тот человек, который был моим проводником в спорте. Я к нему подошёл, а он взрослее меня, и я спросил: «Не знаете, как здесь можно побегать? Я первый раз пришёл». Он говорит: «Бегай, только первую дорожку не занимай, и всё. Тебя никто не выгонит». Потом разговорились, а он, оказывается, мастер спорта международного класса и был самым авторитетным. Мне очень повезло. Он взял шефство надо мной: это делай, то не делай. А у меня это сильная сторона, я никогда не спорю. Если я принимаю решение доверять человеку, я просто верю, и всё. Делаю всё, что мне говорят. И это был Константин Голубцов, который сейчас у нас в академии «Гром» тренер. До сих пор, когда у меня есть в голове некое противостояние одного Миши Громова с другим Мишей Громовым — что делать, что не делать, — я ему говорю, а он мне даёт мудрый совет. В основном что не надо делать. Костя для меня — ментор. У него очень большой бэкграунд в профессиональном спорте. Он много спортсменов высокого класса воспитал, много работает с любителями. И через этот опыт он мне до сих пор мудрости добавляет в ту практику, которую я веду. Я постоянно ему рассказываю свои кейсы, он мне свои. Мы на пробежках с ним вместе в кроссовом темпе друг друга обсуждаем.
А: А где ты тренируешься?
М: В основном тренируюсь сейчас возле дома. Стараюсь минимизировать любые поездки. И потратить 10–20 минут дневного времени на то, чтобы доехать в бассейн, мне очень жалко. Не люблю бассейны, потому что туда пока доедешь… А бассейны по расписанию — это вообще зло. Их надо поджечь, чтобы они сгорели и чтобы на этом месте построили новые бассейны. То есть вот когда по сеансам: 8:00, 8:45... Ты ровно попадаешь в момент, когда либо чуть-чуть до сеанса, либо не хватает. Эти временные отрезки меня очень напрягают. Поэтому я тренируюсь возле дома. У меня там есть свой стадион, я беру дорожный курвиметр, ищу прямые, отмечаю краской отрезки: 100, 200, 600, 800 метров. Сейчас по велосипеду очень хорошие смарт-станки изобрели. Конечно, нужно упорство, чтобы сидеть там по два часа на одном месте и крутить педали. Но я ставлю себе велосипедные гонки под тренировку. И иногда это даже помогает, когда кто-то с кем-то борется, чувствуешь прилив адреналина, за кого-то болеешь.
А: Для тебя борьба является мотивацией на результат?
М: Во всей моей жизни меня мотивируют, конечно, мои конкуренты. Я считаю, что они есть в любой области, и, как человек амбициозный, на каждом этапе у меня были разные конкуренты. По мере того, как я рос, они просто менялись или, наоборот, я деградировал. В спорте сейчас я пересмотрел своих конкурентов. Раньше у меня был Денис Крестин. Мы с ним соревновались, сейчас он существенно вырос в результате. Я от него отстал, но тут же нашёл других ребят, которые немножко уровнем полегче.
А: Это подстёгивает тебя?
М: Да! Безусловно! Я вижу это по спорту и по работе. То есть, если касаться ивентов, условно Московский марафон и «Весенний Гром». Мы разные, но я думаю: «А мы вот так вас». Да, он большой. Да, это событие города. А мы будем семейными, культовыми. Я в эту сторону думаю, что бы сделать, чтобы отличаться, чтобы быть не менее значимыми для людей, чтобы было очень престижно пробежать это мероприятие. То есть всегда можно найти другие конкурентные преимущества.
А: А в чём ещё твоя мотивация на организацию забегов?
М: Моя мотивация, конечно, — менять людей. Это как миссия. Я вдруг понял, что не один. У меня было прозрение, когда я в Чите ездил в бассейн в лютый мороз, бегал по сопкам один против движения машин, где нет ни обочин, ничего. Там гоняли перегонщики японские машины по 140 километров в час, жутко и даже страшно было. Я отпрыгивал. И там в Чите я в неком вакууме находился, а когда я приехал и увидел, что есть такие же люди, которые тоже ходят почему-то занимаются спортом, им это нравится… Они не могут объяснить другим людям, почему они участвуют в любительских соревнованиях и платят ещё за это деньги. Платят деньги — это такой тоже интересный момент. Когда ты людям рассказываешь, что ты участвуешь, они спрашивают: «Почему? Зачем ты платишь? Там же тебя заставляют бегать». Никто меня не заставляет. И ты этого не можешь объяснить человеку, который это не попробовал. И вот у меня появилась некая трансформация, что я не один, и это дало мне рост. Моя миссия носит некий уровень расширения сознания у людей, в которых это тоже есть. Я говорю, что спорт не каждому подойдёт и не каждого надо заставлять заниматься. Но если есть такие же люди, как и я, для которых, возможно, спорт сыграет ключевую роль в их саморазвитии, я должен их привлечь на свои мероприятия. Показать, что есть тоже здоровые люди, которые улыбаются, оттого что они занимаются спортом и получают от этого удовольствие. И они в дальнейшем начинают заниматься саморазвитием. В этом есть моя миссия и суть мероприятий «Грома».
А: А как ты мотивируешь людей? Как ты мотивируешь своих участников?
М: Задача на мероприятии сделать их участие максимально комфортным. То есть я представляю себя человеком, который первый раз пришёл на соревнования. Он всего стесняется: своего внешнего вида, результата, который покажет. Стесняется просто подойти и спросить у волонтёров, где получить номер. И для этого мы стараемся делать всё максимально комфортным. Стараемся показать, что у нас соревнования больше любительские, чем профессиональные. Мы первые, кто ушли от награждения ценными призами. И я считаю, что на тот момент это был очень правильный шаг. Потому что наши участники в основном любители спорта. Для них победа в абсолюте не главное, они приходят за другим. И когда неофит попадает в эту среду, он видит, что пробегает за 1:50–2:00 полумарафон и таких, как он, много. Он понимает, что это нормально. То есть это не позорный результат. Он находится в своей тарелке.
А: А: Ты упомянул супругу и взаимосвязь с ней. Полина — это твоя жена. Вы с ней на одной волне. Она в потрясающей физической форме, так же как и ты, пробегала IRONMAN. Ее результат — 9:59, то есть она уложилась в 10 часов. Вы вместе ездите на соревнования? Ты её тренируешь или она сама?
М: Да! Полина мой спортсмен. И это очень тяжёлая работа — тренировать жену. Хочется делать какие-то поблажки. Я очень благодарен судьбе за то, что сейчас это не жена мне, а очень хороший друг, партнёр равноценный во всех моих начинаниях. Она меня везде поддерживает, и опять же, если бы не было такого человека рядом со мной, мне было бы гораздо сложнее жить и что-то реализовывать.
А: Вы постоянно вместе тренируетесь. Не устаёте друг от друга?
М: Мы работаем вместе, тренируемся вместе. Как и у всех, у нас не идеальные, как в фильме, отношения. Но, по большому счёту, мы живём душа в душу. У нас маленький малыш, год 4 месяца, ещё период грудного вскармливания. А также у нас есть увлечение спортом. Мне надо тренироваться, ей надо тренироваться. Но мы друг друга понимаем, и в жизни это очень помогает не испытывать дискомфорт.
А: Да, я соглашусь с тобой, что поддержка в семье очень важна.
М: А вообще, у Полины очень хороший бэкграунд. Её легко тренировать, так как она имеет большую школу синхронного плавания. В детстве она много занималась. Я считаю, если бы она захотела, то у неё не было бы вообще конкурентов. То есть, если бы она пришла и мне сказала: «Миш, я сейчас готова по полной тренироваться. Давай сделаем период четыре месяца, я себя полностью отдаю тренировочному процессу», я бы сказал: «Да!» Я бы её оценил как человека, который может быть в абсолюте, и с большим запасом. Я же тоже сравниваю себя с ребятами, которые в принципе абсолют выигрывают. И иногда хочется быть на их уровне. Но я жизнь оцениваю как набор сильных качеств. У меня, например, есть предпринимательская деятельность и много фирм разного направления, которые зарабатывают деньги. И всё это надо контролировать. В каждом процессе надо быть погружённым. А я ещё и спортсмен. У ребят же, которые занимаются только спортом, у них этого нет. Если взять по совокупности, то, может быть, как личность я сильнее. Как спортсмен я слабее. Ты хочешь состояться как спортсмен? Окей, тренируйся — и всё. Или ты хочешь реализовать себя во всём? Отвечая на этот вопрос себе искренне, для меня важен и спорт, и самореализация. Поэтому приходится жертвовать спортом. Так же и у Полины.
А: Наша рубрика «Постоянные вопросы». Тебе даётся три вопроса, можешь отвечать кратко. Первый вопрос звучит так: какая цель на ближайший сезон?
М: По спорту, кстати, цели нет. Я всегда готов выступать на всех спортивных соревнованиях, потому что я непрерывно тренируюсь. И мне уже интереснее не расти по результату, а каждый год самому себе не проигрывать. Так получается, что за последние три года, я считаю, даже вырос, подтянулся за теми ребятами, с которыми мы соревнуемся. Это же тоже интересно.
А: Второй вопрос. Какое количество денег у тебя уходит на занятия спортом в среднем?
М: Очень много денег уходило раньше. Сейчас они остаются, потому что никуда не ездим. Мы питаемся достаточно скромно. Утром каша, запаренная с вечера, макароны — всё самое простое. И, кстати, это рекомендация: чем проще еда, тем она более полезная. Так что питаемся скромно, но единственное — я люблю красную икру, а её сейчас не продают.
А: Неужели ни на что деньги не тратишь в спорте?
М: У меня, как у тестировщика спортивной одежды, есть вся экипировка, и даже с избытком. Раздаём по школам теперь то, что не пошло в серию. Нравится мне идея с лыжами — обновить весь парк.
А: Ну, знаешь, это уже инвестиция.
М: Велосипеды все куплены были лет пять назад. Вот, реально, много денег уходило именно на путешествия, на соревнования — это основная статья расходов как у спортсмена.
А: Значит, у тебя сейчас всё очень экономично в этом плане. И последний вопрос: какая самая заветная спортивная мечта у тебя?
М: Наблюдая за спортсменами, кто повзрослее меня... Так или иначе, они вот жалуются на мышцы, на сухожилия, на суставы. У меня тоже были травмы. И я хотел бы подольше просто тренироваться. Даже не выступать. Чтобы в период старения мне организм мой позволял это делать, потому что всё изнашивается.
А: Миша, спасибо тебе большое. Это была очень приятная и информативная беседа! Я думаю, что многие наши слушатели это тоже отметят.
М: Спасибо вам, друзья! Что слушали нас.
А: Я рада, что ты пришёл к нам в гости. Занимайтесь собой, друзья, занимайтесь спортом. Как показала наша сегодняшняя беседа, времени хватит абсолютно на всё, главное захотеть. С нами был Михаил Громов — триатлет, «айронмен», тренер, основатель компании 3sport, организатор популярной серии стартов «Гром» и производитель спортивной одежды собственного бренда Grom. Это второй сезон подкаста NewRunners «Побежали?!». Слушайте нас везде, где вы любите слушать подкасты. Подписывайтесь на нас в социальных сетях, ссылки вы найдёте в описании. Ставьте оценки, пишите комментарии, советуйте нам героев и темы на podcast@newrunners.ru. Мы делаем этот подкаст насыщенным на мотивацию вместе с вами. Меня зовут Алла Соколова. Я ведущая, автор идеи второго сезона подкаста NewRunners «Побежали?!». А помогает мне редактор Татьяна Батурина и команда подкаст-студии «Терменвокс»: звукорежиссёр Анастасия Мазуренко и продюсер Мария Погребняк.
Войдите, чтобы добавить комментарий