Подкаст «Побежали?!»: беговая этика
Расшифровка:
Алла: Всем привет! Это третий сезон подкаста NewRunners «Побежали?!». С вами Алла Соколова...
Сергей: И Сергей Лютых! Сегодня мы поговорим о беговой этике и ряде правил на массовых забегах, а именно: о том, чем опасны тренировки в наушниках, когда важно помочь бегуну на дистанции, а когда это категорически запрещено.
Алла: Разберемся, почему организаторы устанавливают так много правил: требуют справку, страховку, расписку. И какая ответственность наступает за подделку тех или иных документов. Также поговорим, почему важно следить за чистотой соревновательной зоны и приезжать на забег заранее.
Алла: На массовых забегах всегда много правил. И чем больше забег, тем больше правил. Поверьте мне как организатору, все правила берутся из необходимости организации безопасного массового потока и для того, чтобы ваш старт прошел максимально комфортно. Сережа, ты недавно пробежал GRUT и сразу же предложил записать выпуск про правила поведения и этику бегунов. Что там произошло?
Сергей: Такая очень странная история получилась… Сейчас очень сложно передать то, как это происходило на самом деле, то есть это было размазано по времени. То ты протягиваешь руку, чтобы помочь человеку вылезти из болота — в прямом смысле слова...
Алла: Это уже на трассе?
Сергей: Да. И что, ты не будешь помогать другому вылезти из болота? Нас всех с детства учили помогать другим. И болота-то глубокие на GRUT. Потом проходит 5–10 минут, и ты уже несешь на себе свой рюкзак, еще чей-то рюкзак и какую-то бутылку воды к себе запихнул. Как это произошло?! Сейчас уже трудно описать, но это происходит шаг за шагом: там помочь, тут помочь, здесь помочь. И вроде бац — ты уже весь навьюченный, так сказать, как верблюд, темпа у тебя нет. И ты вроде как несешь некую ответственность моральную за человека, которому вызвался помочь.
Сейчас нам ответят в комментариях: «Да это легко и просто. Скажи: “Нет, давайте сами”». А как это — «давайте сами»? Если это глухой лес, ты понимаешь, что человеку тяжело, — как тут быть? Сказать: «Слушай, ну как бы до свидания»? Или что? Это довольно сложно даже с этической точки зрения.
Алла: Но на трейле всем тяжело. Получается, что в какой-то момент твоя доброта позволила тебе превратиться в маленького навьюченного мула? (Смеется. — Прим. ред.)
Сергей: Да, и я ни в коем случае не виню того человека, из-за которого так получилось, я сам виноват. Я понимаю, что в ключевых моментах я даже что-то предлагал сам, видя, что человеку тяжело. Кстати, я заметил, почему у меня прежде такого не было. Потому что раньше я двигался где-то в середине группы бегунов. А в этот раз у меня была стратегия: я хотел поплестись в конце, чтобы дальше накатить. Ну, на ста километрах это так себе стратегия… но оставим это. Получилось так, что я бежал с другой категорией людей. Я боюсь об этом говорить, но, возможно, они в конце так и двигаются.
Алла: И им в принципе тяжело.
Сергей: Да, и они рады любой помощи. Но хорошо я! А за мной буквально был человек, который закрывал трассу. Ну, его задача очень простая по идее: он должен просто идти в конце, смотреть, чтобы все ушли с дистанции и не надо было никого искать по лесу. Хотя его тоже пытались включить в помощь — «тут помогите», «тут еще».
Алла: А мне интересно: не является ли это нарушением и не влечет ли за собой дисквалификацию?
Сергей: Я думаю, что тут от конкретного момента зависит.
Алла: Понимаешь, одно дело — ты помог человеку выбраться из болота или, например, перейти брод… Ведь иногда участники не умеют плавать, они действительно боятся, и им нужна помощь. Хотя! У каждого брода, как правило, стоят волонтеры. И их можно попросить о помощи.
Сергей: Или на мероприятии натянут трос.
Алла: Да, но подразумевается, что участник проходит самостоятельно.
Сергей: И подразумевается, что у участника достаточная физическая подготовка, чтобы вытащить себя на руках из болота как минимум.
Алла: Но в твоем случае ты просто проявил инициативу…
Сергей: Да.
Алла: И сколько ты нес чужой рюкзак?
Сергей: (Смеется. — Прим. ред.) Это продолжалось довольно долго.
Алла: А когда ты созрел сказать нет человеку? Я так понимаю, что человек не понял, что уже наступил момент, когда ему свою ношу надо бы забрать. Тоже такой, да, этический момент… Один позволяет, а второй нагружает.
Сергей: Да, но я все равно считаю, что виноват я конкретно в данной ситуации. Меня больше расстраивало, что этот рюкзак был не беговой, а с веревочками, которые упирались мне в плечи. Я до сих пор вспоминаю это ощущение, потому что была жара и они врезались уже в сгорающие плечи.
А когда, так сказать, я не выдержал… Ну, для меня ключевым моментом пробуждения стало, когда люди начали спорить с организаторами. А я сам по себе такой человек, я не люблю тех, кто жалуется, тех, кто недоволен организацией. Я вспоминаю сразу: одно время я работал в газете печатной и развозил газеты прямо из типографии по крупным подписчикам, такие были тюки по двести газет. И самый сложный был момент во всей этой операции — слушать нытье водителя всю ночь. Я даже с температурой, но сорок этих мешков перетаскаю. И я это делаю размеренно. Но когда ты едешь в машине и водитель без конца тебе: «А почему так много адресов», «А почему тут дорога плохая», «Машин много». И по каждому пункту он где-то прав: действительно машин много, действительно пунктов много. Но ты думаешь: «А нытье зачем?»
И с организаторами — всегда можно доцепиться до чего-нибудь.
Алла: И этот человек стал цепляться к организаторам?
Сергей: Ну да. На GRUT можно было доцепиться до того, что пункты, которые были на карте размечены, — они были дальше на три-четыре километра. Я смотрю по часам: у меня уже 69 километров — должен быть пункт, а его нету, он на семьдесят втором или семьдесят третьем километре. Это в принципе достаточный повод для того, чтобы доцепиться до организаторов, но когда ты бежишь трейловую гонку… ты для чего туда пришел? Чтобы выяснять, на каком километре что будет? Нет, ты настраиваешься на автономность, на то, что это испытание для тебя. И задача организаторов — чтобы ты там элементарно не загнулся. Я ничего не прошу от организаторов. Я сам пошел в эту жаркую пустыню (поймут все, кто бежал GRUT: вспомнят эти 15 километров по песку без воды). Мы сами туда пришли, как взрослые люди. Правда не все были готовы, и я был недостаточно готов, но мне некого винить. А есть люди, которые начинают жаловаться, и это стало моментом моего пробуждения. До этого думал, что человек уже на меня рассчитывает…
Алла: Нет, подожди. Как «рассчитывает»? Ты вызвался ему помочь и сколько-то километров протащил его рюкзак. Может быть, это хороший опыт научиться говорить нет?
Сергей: Да-да-да. Я думаю, что в моем случае это именно об этом. И я почему-то с этим раньше не сталкивался.
Алла: Я могу сказать тебе, как организатор, что на многих международных трейлах такая помощь — она запрещена. Это прописывается в правилах, и, если бы вы попались на глаза волонтерам, судьям или маршалам, вас бы дисквалифицировали обоих. Для этого нужно читать правила забега, в котором вы участвуете. То же самое, например, про пейсерство — мы еще про это поговорим, но есть старты, где пейсить можно, а есть, где запрещено. На это стоит обращать внимание. Но совсем другое дело, когда это касается здоровья человека и помощи ему. Например, ему стало плохо на трассе или на финише — здесь я, конечно, всех призываю: не пробегайте мимо, помогите, и однажды кто-то поможет вам. Потому что на любом мероприятии может случиться все что угодно и с кем угодно. И, конечно, для того, чтобы оказать первую медицинскую помощь, нужна соответствующая квалификация. Но зачастую даже бывало так, что добегают до ближайшего пункта или до ближайшего персонала на трассе и говорят, где и кому стало плохо. И туда направляется карета скорой помощи.
Алла: Самое главное требование всех стартов — это наличие медицинской справки. И связано это именно с тем, что это гарантирует организаторам, что вы допущены и здоровы. Все мы это понимаем. Но вот меня постоянно спрашивают, зачем нужны эти справки. Поясню: у любого организатора возникают обязанности и права, согласно букве закона. Организатор обязан требовать медицинскую справку с участников, он обязан сделать положение о забеге и прописать все правила и условия мероприятия. А участник, в свою очередь, регистрируясь на старт любого масштаба, соглашается со всеми требованиями и условиями этого мероприятия. Часто подписывает публичную оферту, в которой все прописано, когда оплачивает слот. И в том числе соглашается предоставить медицинскую справку, которая, как правило, является допуском к забегу.
Другое дело страховка. По закону организатор имеет право ее требовать или не требовать. Это дело добровольное.
Сергей: А в чем разница? Можно ли заменить справку страховкой?
Алла: Нет, справка не может заменить страховку, потому что у них совершенно разные предназначения. Справка подтверждает, что вы здоровы пробежать выбранную дистанцию, а страховка — это страхование от несчастного случая или вреда, причиненного здоровью на мероприятии. И тут надо обратить внимание, что не каждая страховка покрывает этот вред здоровью. Обязательно должна быть именно спортивная страховка. Потому что, например, обычное ДМС не покрывает такие случаи. И во многих компаниях существует корпоративная страховка — она тоже не покрывает такие случаи. Спортивная страховка оформляется дополнительно. Конечно, если у вас произошел какой-то вред здоровью и вы умолчали, что это случилось на мероприятии, страховая об этом не узнает и все вам выплатит.
Сергей: Я всегда удивлялся, почему нельзя сделать какую-нибудь анкету, где человек берет за себя ответственность. Например: «Я здоров, и эта подпись снимет ответственность с организаторов, если со мной что-то случится».
Алла: Почти все подписывают такие анкеты на мероприятиях, или, как их еще называют, «расписки за свое здоровье». Они тоже не отменяют и не заменяют страховки и справки. В этой расписке, как правило, написано, что у участника нет претензий к организатору за причиненный ущерб или вред, полученный от третьих лиц.
Например, ты бежишь, споткнулся, выпал телефон — разбился. Или произошло какое-то столкновение — упал, травмировал ногу. Я могу сказать, что в моей организационной практике были такие случаи, когда участник приходил и говорил: «Со мной вот это произошло, я хочу новый телефон». Или: «Оплатите мне лечение» или восстановительные процедуры. Именно для этого делается расписка. Также в расписке обычно пишется, что участник берет ответственность за свое здоровье на себя. Он подтверждает это справкой, выданной квалифицированным врачом. Кроме того, в этой расписке указывается, что участник согласен на обработку своих персональных данных. Согласен на использование фото- и видеоматериалов с его участием в публичной части и даже в рекламе. Организатор может требовать подписания такой расписки, а может и не требовать — это его право. Но это же и его безопасность.
А на несовершеннолетних организатор обязан потребовать такое согласие от родителей или законных представителей на его участие в массовом мероприятии. И желательно также расписку об ответственности.
Сергей: Мы заговорили о справках, и хочется честно признаться, что ведь большинство таких документов либо покупаются, либо бланки люди скачивают из интернета, распечатывают на цветных принтерах и приносят. Я даже могу сказать, что нет какого-то четкого и ясного понимания, куда прийти, что сделать, чтобы получить справку для такого-то забега.
Я приезжал в «Лужники» (спортивную клинику) как-то раз, хотел получить справку на сто километров, чтобы поучаствовать в забеге MadFox. На ресепшене сказал, что мне нужно такое-то расстояние. Мне назвали сумму — то ли 12, то ли 16 тысяч. Я прошел всех врачей и думаю: «У как здорово, какой я молодец. Да, я потратился, но зато, во-первых, меня хорошо посмотрели, во-вторых, будет у меня легальный документ». И что думаете? Мне прислали справку на 42 километра. Я говорю: «Мне не надо 42, мне надо на сто». А мне говорят: «Вам для того, чтобы получить на сто, нужно дополнительное обследование еще пройти…» И пришлось мне искать другие варианты. А какие другие варианты? Буквально месяц назад мне тоже перед GRUT нужна была справка. Я пошел в медицинское учреждение, говорю: «Мне нужна справка на забег сто километров». Там просто мне врач сделал ЭКГ, померил давление, осмотрел терапевт. И вышла справка за 1 000 рублей — легальный документ.
Мне очень хочется, чтобы была единая прозрачная процедура, желательно в какой-нибудь даже государственной клинике. Я как-то звонил в государственный спортивный диспансер, и мне тоже назвали какую-то космическую сумму — то ли 16, то ли 20 тысяч. Я думаю: «Ну, е-мое, откуда я столько денег-то вам найду?»
Алла: Ты знаешь, перечень врачей, которых необходимо пройти для получения данной справки, утвержден законом. Поэтому в идеале все медицинские учреждения, выдающие данную форму справки, должны его придерживаться. Другой вопрос, что ценник у всех разный — сильно разный. Но это большой плюс, что ты прошел и сделал это сам, потому что ты узнал все, что необходимо, про свое здоровье. И справка же годна на полгода — если ты берешь максимальную дистанцию, которую ты предполагаешь пробежать в эти полгода, то с этой справкой ты можешь прийти на абсолютно все старты меньшей дистанции. Только иметь при себе копию и не сдавать организаторам оригинал.
Сергей: Кстати, часто говорят, что должна быть написана четко та дистанция, на которую ты пришел…
Алла: Либо большая. Об этом почему-то все забывают. То есть, если ты взял справку на сто километров и пришел пробежать марафон, эту справку примут.
Сергей: Ой, как здорово, я этого не знал.
Алла: И в то же время сейчас есть по новому закону… Сергей: Группы здоровья.
Алла: Да, новый формат справки — там пишут группу здоровья. И это даже удобнее, потому что, во-первых, справка дается на год и она может подойти как для лыжных, так и для беговых стартов. При условии, что у тебя первая группа здоровья.
Сергей: Страшно звучит: «первая группа здоровья»… Я думаю, что это какие-то космонавты там или спецназовцы.
Алла: Ну про спортсменов как раз так и думают. (Смеются. — Прим. ред.)
Сергей: И я думаю, что ты придешь на медосмотр, а тебе скажут: «У-у-у, дружище, а у тебя плоскостопие и перегородка носовая искривлена». Скорее всего, эти группы пугают людей. Одно дело — ты пришел просить справку на дистанцию, а другое дело — заключение, что у тебя первая группа здоровья.
Алла: Наверное, если человек для себя раз в год проходит обследование и понимает, что у него в целом все хорошо, то, может быть, ему все-таки взять заявление про группу здоровья.
Сергей: Я так понимаю, это диспансеризация.
Алла: Ну, практически да, небольшая диспансеризация.
Сергей: Я думаю, мы можем пробежаться по вопросу подделки. Это ведь не простой проступок, а кое-чего посерьезнее — вплоть до уголовной ответственности.
Алла: Да, об этом мало кто знает. Давай мы в принципе скажем, что справка — это официальный допуск на соревнования и для занятий спортом. Это регламентируется законом, а именно приказом номер 1144Н от 23 октября 2020 года.
Когда вы приходите на забег со справкой, то с организатора снимается ответственность за ваше здоровье! И ответственность возлагается на того врача, который вам эту справку выдал. Именно поэтому это одна из причин, почему врачи так много просят пройти обследований: потому что на них возлагается ответственность, если с вами что-то случится. Тем не менее когда вы приносите левую справку, то с организатора все равно снимается эта ответственность, но тогда вы лично отвечаете за подделку документов. А что у нас бывает за подделку документов? 327-я статья УК РФ — ограничение свободы сроком до 3 лет, если кто не знал. Либо арест на срок от 4 до 6 месяцев, либо лишение свободы на срок до 2 лет. В общем-то, неслабое наказание.
И обрати внимание, что УК РФ предусматривает наказание не только для продавцов левых справок, но и для покупателей, а также для тех, кто сам креативит этот бланк. Организатор имеет право вам отказать в допуске к забегу, если видит, что справка поддельная. Например, на бланке не хватает печати (должно быть три печати) или в ней попросту написана глупость. Недавно был крупный благотворительный забег в Москве. И один такой участник принес справку, на которой написано: «Противопоказаний не имеет, допущен к занятию благотворительностью».
Сергей: (Смеется. — Прим. ред.)
Алла: В 2013–2014 годах, когда люди категорически не хотели и слышать, и делать какие-то справки, эта вся тема только подымалась. Была такая барышня, она поставила поддельную печать в справки себе и всем своим друзьям. На печати было написано: «Врач всех врачей». Конечно, такие очевидные подделки организатор не имеет права принять. Это, знаете, как на кассе вы суете нарисованную пятитысячную бумажку. А кассир же видит, что она совсем левая!
Сергей: Ну да.
Алла: Никак не притянуть ее за уши. И по идее такая справка должна быть изъята и на нее должен быть составлен акт о мошенничестве.
Сергей: О подделке.
Алла: Нет, о мошенничестве, потому что вы пришли с левой справкой. Если вы эту справку купили, то это мошенничество, а если вы ее сделали сами — подделка. Тогда вам будет инкриминироваться статья подделки.
Сергей: О, интересно. Просто я вспоминаю свою бытность в органах внутренних дел: у статьи 327-й, «подделки», как раз несколько частей. И одна из частей, по-моему третья, предусматривает ответственность за тех, кто приносит эти документы. И там написано: преступлением является предъявление этого документа. То есть ты предъявил на одном забеге — это один эпизод уголовного дела, предъявил потом ее же на другом забеге — это уже второй, предъявил на третьем — третий…
Алла: Да, совершенно верно, сколько раз ты ее использовал, столько эпизодов у тебя и будет.
Сергей: С одной стороны, радует, что я не припомню, чтобы кого-нибудь действительно сажали по этой статье или даже в следственный изолятор отправляли на время расследования. Но, во-первых, мы должны четко понимать, что уголовная судимость — это очень серьезно. И часто ставит крест на молодых и перспективных людях, которые хотят работать на интересных работах. И ты попробуй объясни эйчару, что у тебя это связано с медсправкой. А второй момент — применение этой статьи зависит от позиции местного прокурора. Он даст согласие, и полицейские начнут приносить такие уголовные дела… Не даст — значит, не будут. Это опасное положение — шаткое. И, конечно, очень грустно, что много людей находится в этой зоне риска.
Алла: Тут много еще и зависит от организаторов. Как я сказала, такая справка должна быть изъята и составлен акт о фальшивом документе. Организаторы этого не делают, они просто отказывают участнику. Но меня поражают те люди, которые тут же начинают качать права: «Да я везде бегал, да она у меня хорошая, да допустите меня». И прямо, я извиняюсь, раскидывают понты во весь голос и умудряются ругаться с организаторами. Я к таким подхожу и говорю: «Хорошо, вызываю полицию, статья “мошенничество”, готовы?» Глазами хлопают, но уходят. Я хочу повторить, что это требование у организатора прописано буквой закона. Вам нужно ее сделать один раз и дальше использовать на мероприятиях. И если уж вы ее не делаете, то должны хотя бы понимать меру ответственности и придерживаться морально-этических норм поведения, а не качать права. Тем более сто процентов будете неправы. Это уголовная ответственность.
Сергей: Может быть, появится общественное движение или комиссия, которая тюкала бы соответствующие ведомства, чтобы создали корректную процедуру для бегунов-любителей.
Алла: Сережа, ты понимаешь, периодически это тоже происходит. Мы, собственно, качнули эту волну, создав марафон в 2013 году. А 134-й приказ Минздрава вышел в 2016 году. И поверь мне, он вышел именно на основе той самой волны, критики, недовольства и непонимания того, как это все должно быть. Потому что тогда в медицинских учреждениях буквально отказывали в таких справках. Было очень сложно такую справку даже за деньги где-то сделать. Про регионы я вообще не говорю.
Были тогда слушания в Общественной палате, я собирала скрины сотен участников, которые просили разобраться в этих вопросах. Нам тогда на NewRunners писало множество людей каждый день. Мы приносили все эти кипы чиновникам, подымали эти вопросы, потому что утвержденные формы справок на тот момент были 50-х или 60-х годов. То есть это вообще никак не работало. И первое, что было сделано: в 2016 году хоть какая-то канва порядка стала наводиться. А в 2020 году уже вышел обновленный приказ, то есть работа в этом направлении ведется, но она непростая. Тут, действительно, может быть, сделать отдельный выпуск: я с удовольствием расскажу обо всех нюансах, потому что я их знаю изнутри и сталкиваюсь с ними периодически.
Сергей: Тогда вернемся к беговой этике?
Алла: Давай. Например, на забегах еще категорически запрещается участвовать в наушниках, об этом тоже мало кто знает. Конечно, вряд ли организаторы смогут это отследить. И уж точно не будут за это дисквалифицировать. Но! Надо помнить, что в первую очередь это ваша ответственность перед другими бегунами. Часто такое бывало, что стоит судья с рупором и голосом помогает организовывать навигацию: говорит, где разворот на какую-либо дистанцию. И участники в наушниках вообще его не слышат. А от усталости или из-за массовости могут не заметить указатель. Потом приходят и говорят: «Я убежал не туда, там никого не было». Да был там судья! Просто звук в наушниках надо делать потише, чтобы до вас могли докричаться.
Сергей: Наушники опасны и во время тренировок, потому что мы тренируемся в городе, где транспорт, где велосипедисты. Вы можете бежать по тротуару, слушать музыку вовсю и думать, что ничего не грозит. Но вы не сможете услышать, например, человека на скутере. И, к сожалению, бывало множество трагических случаев, когда людей в наушниках сбивали машины. Важно понимать, что это определенная привычка. Некоторые боятся, что им будет без наушников физически и психологически тяжелее. Я сам начинал бегать с музыкой. Потом понял, что где-то даже легче без нее, потому что вы уже сконцентрированы на своей работе. Думаю, нужен грамотный подход: если уж выбирать наушники, то большие, чтобы люди видели, что они у вас есть.
У меня один раз были большие наушники на трейловом забеге, и они мне помогали защитить уши от холодного ветра на хребте. Я и не думал, что у них будет такая функция. Опять-таки, люди видят, что я в больших наушниках, и уже ничего не кричат, понимая, что это бесполезно. Хотя на самом деле я не делал музыку громко. Я если уж и использую наушники, то оставляю одно ухо открытым, другим — слушаю. А на старте, где самая большая толпа, я точно бы сказал, что не надо ничего надевать, потому что риски падений и столкновений максимальны.
Алла: Если вы бежите крупный забег, в котором, например, несколько кластеров или несколько стартовых волн, обязательно вставайте в свой кластер. Не нужно пытаться прорваться в самый быстрый — в этом вообще нет никакого смысла, потому что ваше время начнет отсчитываться после того, как вы пересечете линию старта. Но при этом вы можете создать много проблем для других бегунов, которые хотели поставить личный рекорд, но им приходится почему-то вас обгонять.
Сергей: Я думаю, об этом нужно писать отдельные материалы на NewRunners. Потому что это действительно значимая тема: как выбрать подходящий кластер. Здесь важен темп и нужно реально оценивать свои силы. Безусловно, это очень трудно. Когда я первый раз столкнулся с кластерами, меня спросили: «Вы пробежите за 3:30 или 3:45 часов марафон?» Я говорю: «Откуда я знаю? Тем более за год». Слот же ты берешь за год, и ты должен за этот период предугадать, как ты будешь его бежать. Для меня это было очень тяжело на первых порах.
Но нам придется в новой реальности развития бегового движения включить выбор подходящего кластера в планирование тренировок. Эта проблема уже появляется, кстати, и в трейле: многие заговорили, что на том же GRUT, вероятно, в будущем появятся кластеры. Недавно мы бежали GRUT, там пока кластеров не было, но уже появились волны. Потому что очень уж нас много. В некоторых случаях, когда вы совсем затрудняетесь с выбором кластера, бегайте те старты, где кластеров нет, — небольшие старты, где участвует человек 50–200. Попробуйте свои силы там, посмотрите, как вы проходите, с каким временем, на что вы можете рассчитывать.
Алла: Точно так же на многих крупных забегах запрещено бегать с детскими колясками, с животными. Эти запреты взяты не на пустом месте. То, что на маленьком, локальном забеге воспринимается как милая классная история, там, где много тысяч человек, уже совсем не мило. Это может быть просто небезопасно для других участников. Иногда организаторы разрешают так бежать, но из последнего кластера. Но если нет, пожалуйста, не нарушайте это правило.
Сергей: Я помню, на Московском международном марафоне мира был целый фестиваль — кто-то бежал с коляской, кто-то бежал в кольчуге, кто-то бежал с собакой и так далее.
Алла: Это отдельные старты. Одно дело — принимать участие в специально организованных для этого стартах, а другое дело — в обычных забегах.
Сергей: Нет, это был Московский международный марафон мира. И кстати! На Московском марафоне, я помню, бежал человек в костюме динозавра, где у него был маленький обзор.
Алла: Ну, за костюм динозавра снимать никто не будет. А вот бег с животными, которые могут испугаться толпы, кинуться под ноги, вы можете травмироваться, упасть или наступить на это животное — это не очень хорошая история при больших, крупных забегах. То же самое и с колясками…
Сергей: Тем более поводок от собаки.
Алла: Конечно, поводки эти все… Поведение животного в толпе может быть непредсказуемо.
Сергей: Да, и что касается меня лично, моего опыта, к сожалению, это привычка приезжать впритык к старту. Никак не могу от этого избавиться, именно когда мы приезжаем всей семьей, потому что, естественно, когда ты едешь один, ничего сложного.
Алла: Но у тебя семья большая.
Сергей: Да, когда ты едешь с детьми, нужно и раньше встать, и быстрее собраться, и хочется припарковаться поближе. Потому что на больших стартах ты на машине близко не подъедешь и нужно долго идти, а дети большое расстояние не могут пройти. Сложно рассчитать время, это прямо большая проблема, особенно если мероприятия проходят зимой. Все думают: «Ну что я там буду мерзнуть?» И я понимаю организаторов. Возможно, нужно придумать время, до которого нужно прибыть на место.
Алла: Я тебе сейчас глаза раскрою — это время всегда есть. И оно всегда прописано в расписании. (Смеются. — Прим. ред.)
Сергей: Время сбора, да?
Алла: Да, время сбора и время окончания сбора. И, как правило, время окончания сбора, в зависимости от разных стартов, заканчивается за 15–20, а иногда даже за 30 минут до старта. Даже выдача пакета участника может заканчиваться за полчаса до старта. Но участники все равно стремятся, понимаешь, в последнюю минуту… Они, наверное, думают, что они одни такие. Нет, не одни. У каждого находится причина — кого-то задержали, кто-то проспал, дорогу не нашел и так далее.
Для нас, например, для организаторов, самое тяжелое — когда люди опаздывают на старт. Это сильно добавляет работы хронометристам. Например, бывают такие дистанции, как у серии «Живу спортом»: у них половинка практически во всех городах проходила таким образом, что вначале участники бежали разгонную петлю — километр, дальше эта петля убиралась, и они убегали на круги по 5 километров. А теперь представим участника, который опоздал на старт: петлю-то убрали, километр убрали. И он просто не сможет ее пробежать, потому что уже все это дело быстро свернули. И у него в протоколе, естественно, будет более быстрое время и, естественно, у него не хватит одного километра.
Сергей: О, как интересно…
Алла: Естественно, он в протоколе поднимется ой как высоко. А если есть возрастные группы, например, на этой дистанции, то выловить такого нарушителя достаточно сложно.
Сергей: Вот этот лайфхак я пропустил. Сейчас таких нет стартов уже?
Алла: Надо смотреть на маршрут. «Живу спортом» нет, но все равно такие маршруты есть.
Сергей: Получается, все стартанули и какое-то время еще работает возможность прийти в стартовую арку и начать бежать?
Алла: Такое бывает. Например, сейчас на Обнинском марафоне старт и финиш были разнесены. И у нас старт работал еще в течение 10 минут. Это на тот случай, если кто-то опоздал… Конечно, об этом не говорится и не афишируется, потому что людям сколько ни дай времени, да простят меня участники, они обязательно опоздают и на это время. Но зачастую старт, именно с точки зрения хронометража, сразу закрывается. Особенно если это маленькие дистанции. Например, стартуют и финишируют в одну арку 3–5 километров, а у тебя стоит 500–600 человек на эту дистанцию. Они пока выбегут… старт закроется очень быстро, практически через 5–7 минут. Потому что в эту же арку будут скоро финишировать. И тут уже не до опоздунов. Поэтому очень важно соблюдать время. Иногда участники говорят: «Да мне не важно время». Им не важно, а потом я вижу эти запросы: «А почему у меня нет времени», «А восстановите меня». На мой взгляд, это неэтично со стороны участников. Если ты уже побежал без времени и совершенно опоздал на старт, тогда не проси, чтобы тебя восстановили.
Сергей: А я думал, кто успел зайти в кластер, у них время еще какое-то есть… Но если ты не в кластере, то все — не можешь в него зайти.
Алла: Понимаешь, на небольших и на региональных стартах выгородить жесткой сцепкой практически невозможно. Я тебе скажу, что наши участники очень прыткие: если б ты видел, как они скачут через фан-барьеры, ты бы удивился. У нас не забег — у нас прыжки через фан-барьеры. (Смеются. — Прим. ред.) Пожалуй, единственное мероприятие, где этого не происходит, это Московский марафон, потому что там выгорожено забором Heras. Он высокий, и через него участники уже не перелезают. И если ты не попал, то кластер может быть просто закрыт.
А на всех остальных-то нет такой жесткой высокой выгородки. Это, честно говоря, достаточно дорого. Поэтому участники все равно пробегают через стартовую арку в надежде, что все-таки запрыгнут в последний вагон. Бывает, что несколько минут они работают на старт. А бывает, как вот я привела пример с полумарафоном: километр уже убрали с дистанции, и вы побежите меньше. Так что потом не надо жаловаться, что дистанция другая — приходите вовремя на старт.
Сергей: Еще одна история с дисквалификацией — это когда люди мусорят на дистанции.
Алла: Нет, за это не дисквалифицируют. Дисквалифицируют, если ты бежишь под чужим номером.
Сергей: Нет, вот на трейлраннинге дисквалифицируют.
Алла: Правда? Расскажи.
Сергей: Есть такое требование, в частности на GRUT: клеить свой номер на все свои батончики и гели. Если на дистанции потом поднимают обертку, то человека дисквалифицируют и его результаты аннулируют. И такие случаи имеются.
Алла: А может быть, это и правильно. Как еще к порядку приучить?
Сергей: Да, люди бегут по первозданной природе… Одно дело — когда случайно вывалился батончик или полный гель, ясно, что человек не стал бы его выбрасывать. А бывают люди, которые картинно это делают, раз — и бросил через плечо. Открыто выражают наплевательское отношение.
Но ты начала про номер, и я вообще не думал, что есть такая проблема, когда люди надевают чужие номера.
Алла: Да, Сережа! Я тебе скажу, что это одна из самых больших проблем в аккурат после справок. И за это, действительно, практически во всех положениях прописана дисквалификация.
Сергей: То есть человек бежит под чужим именем? Какая там история обычно?
Алла: Многие не успевают купить слот или не хотят тратить на него деньги, кто-то вообще в последний момент решает побежать. А продаж в день старта, например, уже нет. Кто-то бежит зайцем — вообще без номера. А кто-то начинает спрашивать у друзей или знакомых, нет ли номерочка.
Всегда есть открытый официальный период перерегистрации. Существует два вида этой процедуры: возможность сменить дистанцию и возможность передать свой слот другому человеку. Если перерегистрация закрыта, а побежать хочется, то всегда находится тот, кто не придет на старт либо по состоянию здоровья, либо в командировку уедет. В этом случае отдают свой слот. И потом мы наблюдаем такую картину: бежит мужчина с женским именем на номере.
Сергей: (Смеется. — Прим. ред.)
Алла: Но он-то попадает в женский протокол.
Сергей: А-а-а, и там он на первом месте?
Алла: Да, там он может оказаться в призах!
Сергей: (Смеется. — Прим. ред.)
Алла: Это целая история с судейством — таких отслеживать. Конечно, мы стараемся их дисквалифицировать.
Сергей: И такие случаи бывают часто?
Алла: Их очень много! Бывает, что мужчина мужчине номер передает — внешне никто не придерется. Но если мужчина из возрастной группы 60+ отдает номер молодому человеку… Ты вызываешь на награждение, и приходит парень 30–35 лет. Как его награждать? Его, конечно, дисквалифицируют. И это время на разбирательства…
У меня недавно случай был: закончились детские номера на забег, а у сердобольной мамы номер был. Она зарегистрировалась, но отдала номер своему ребенку — подростку. Он, видимо, очень хотел побежать, а она очень хотела его сфотографировать. Паренек встал в первую линию, попался мне на фотофиксацию, побежал, и мы, конечно, его дисквалифицировали. Так что ты думаешь? Мама пишет нам претензию. И в соцсетях пишет: «Как же так? Я не нашла себя в протоколе!» И пишет официальную претензию: «Восстановите мое время в протоколе». Я ей отсылаю фотографию, говорю: «Простите, под вашим номером бежал ребенок, и он, согласно правилам забега, дисквалифицирован». Даже так бывает: знают, что нарушают правила, но все равно требуют. Зачем этому мальчишке время в женском протоколе? На мой взгляд, это безобразие. То есть мама изначально приучает своего ребенка незаконными, левыми путями принимать участие в мероприятиях. Для меня это неуважение к организаторам и неуважение к остальным участникам. Я отрицательно отношусь к таким участникам и призываю всех: ну если нет у вас слота, в конце-то концов, бегите зайцем. Вас никто не снимет, вас никто не уберет с дистанции. Но касательно последнего — если уж ты бежишь зайцем…
Сергей: То не мешай никому.
Алла: Да. Не бери питание, не бери медали. Иначе получается, что ты обкрадываешь организаторов, обкрадываешь других участников, которые заплатили за это деньги. Нынче слоты достаточно дорогие. Подавляющее число организаторов, я тебя уверяю, проводят эти мероприятия на взносы. И считают каждую копейку — прямо каждую.
Я могу тебе сказать, что есть еще одно правило, которое желательно соблюдать родителям: не мешаться в финишном коридоре. Я понимаю, что каждая мама, каждый папа хочет сфотографировать своего ребенка. И я сама мама, я сама счастлива, когда мой ребенок принимает участие в мероприятии, мне хочется чуть ли не вылезти на эту финишную линию. (Смеется. — Прим. ред.) И проблема в том, что, когда родителей много, они создают пробку и другим детям просто некуда вбегать.
Сергей: Да-да-да. Есть еще такой лайфхак от меня. Я 500 миллионов раз регистрировался на GRUT, и все время у меня то командировка, то еще что-то. И у меня эти все слоты пропадали, а они не самые дешевые. Но я себя как настроил? Я хочу, чтобы беговое движение развивалось. Потратил я эти деньги, но они пошли на хорошее дело — на развитие этого сообщества. Мы же делаем благотворительные взносы, поэтому я как бегун сделал раз в год такой взнос — ну, не приехал, но деньги пошли в полезное русло.
Алла: Интересный у тебя подход. Но многие пользуются системой перерегистрации, она просто закрывается обычно чуть раньше, чем общая регистрация на мероприятие. И все равно в последнюю неделю уже слот ты не поменяешь. Но, к сожалению, черный рынок имеет место быть, где предлагают свои слоты для того, чтобы возместить себе какую-то стоимость. Но если ты обманываешь, то научись себя вести хотя бы достойно, а не распыляться, не оскорблять, не обижать волонтеров на выдаче. Я столько таких случаев видела, когда участники не стеснялись в выражениях! И почему-то считали, что могут волонтеров, которые проверяют их справки и документы, совершенно спокойно унизить или оскорбить.
Сергей: Действительно, у людей будут самые разные ситуации. И, я думаю, мы тут даже все не проговорим — чего только не бывает на забеге!
Алла: Конечно.
Сергей: Но, я думаю, индикатор этики, действительно, то, как человек относится к людям, с которыми он контактирует, к организаторам, маршалам, волонтерам. Если это человек, который ведет себя культурно, извиняется, говорит: «Вы знаете, произошло следующее… Посоветуйте, как мне быть». Если он готов принять отказ, если он готов принять то, что ему скажут: «В данной ситуации нет другого варианта, как приехать вам в следующем году». Или, может, организатор скажет: «В вашем случае вы приехали из Гондураса, сюда больше не попадете, бегите». И опять-таки, зависит от того, есть ли у организатора эти самые медали, есть ли у него некий запас, некое понимание, как помочь.
Алла: Ты знаешь, вообще лимит трассы есть везде. Тоже участники спрашивают: «А можно ли я добегу?», «А может быть, вы меня не дисквалифицируете?». Вы знаете, дисквалификация — это уже второе, что мы сделаем. А первое — это через 4 часа откроется автомобильное движение в городе. Лимит трассы Московского марафона — 6 часов. А что произойдет через 6 часов? Город открывается. Он открывается поэтапно, там все рассчитано, но никто не будет ждать последнего бегуна, который колтыхается 8 часов. Это большие структуры перекрытия, это большая работа, которая задействована для бегуна. И всегда за последним идет или едет либо велосипедист, либо микрик, который его собирает и подбирает. Но я могу сказать, что молодые и среднего возраста люди с пониманием относятся. Старшее поколение — я, конечно, не хочу никого обидеть, но выслушать трехэтажный мат от последнего участника — в порядке вещей. Это происходит до сих пор на Московском марафоне, можно пригласить в студию человека, который уже традиционно не первый год собирает последних с марафона. Он чего только не выслушал! Я восхищаюсь его терпением, потому что снять такого дедушку с трассы… (Вздыхает. — Прим. ред.) Это очень сложно. Они просто не хотят садиться в машину, и, даже когда им говорят, что сейчас откроется движение и пойдет московский поток машин, они не хотят уходить с трассы.
Сергей: Тоже вопрос внутренней этики. Ты должен ознакомиться с положением конкретного старта, а не прийти туда и сказать: «А вы знаете, у нас в Калуге мы бегаем по-другому». Ты не можешь требовать от одних организаторов то, что делают другие. Или там сетовать: «А вы знаете, а там-то дают бананы, а у вас тут нет». Насколько это прилично? Ну и шел бы к тем, кто тебе дает бананы, когда ты хочешь. Кто ж тебя заставлял сюда приходить?
Алла: Это тот же самый вопрос уважения к участникам, организаторам. На мой взгляд, все начинается с уважения к самому себе.
Сергей: Да, можно всегда задавать вопросы, но делать это культурно.
Алла: Вообще, год от года уровень культуры повышается. Я это вижу по обращениям участников. Кто-то себя не нашел в протоколе, кто-то при регистрации указал неверный пол, оказался в другом протоколе, у кого-то по часам получилось одно время, а по хронометражу — другое. И люди совершенно спокойно пишут в комментариях: «Пожалуйста, разъясните, почему у меня такое время» или «Пожалуйста, посмотрите…». Приятно работать с такими людьми. Очень хочется посмотреть, разузнать, что там случилось. Пишет один участник: «Меня нет в протоколе». Мы смотрим — а у нас тоже нет его времени. А почему? «А я чип на руку надел». (Смеются. — Прим. ред.) Конечно, он не считался, потому что он должен быть на ноге. Что ему скажешь? Потратили время, восстановили его по видеофиксации, внесли в протокол. Но, ты понимаешь, общение происходит нормально, спокойно, понятно. Это сильно облегчает задачу организаторам. Для таких людей хочется делать мероприятие.
Алла: Это был подкаст NewRunners «Побежали?!». Присылайте нам на почту любые вопросы о беге, и мы обязательно ответим на них в следующих выпусках. Подписывайтесь на подкаст NewRunners «Побежали?!» и слушайте нас везде: на SoundStream, в Apple- и Google-подкастах, на Spotify, «Яндекс.Музыке», CastBox и других удобных вам подкаст-площадках.
Сергей: Ставьте оценки, пишите комментарии, советуйте нам темы на podcast@newrunners.ru.
Алла: С вами были ведущие Алла Соколова и Сергей Лютых, а также Татьяна Батурина — наш бессменный редактор и звукорежиссер выпуска.
Войдите, чтобы добавить комментарий
