Видео: Тони Кларк

9 сентября мы поехали в Дарвин, Австралия, тренироваться с австралийской армией. Мы шли за конвоем и вдруг услышали, как взорвалась машина. Я попал в зону поражения и получил 28 осколков в голову. В тот день, когда я выписался из госпиталя, произошел теракт 11 сентября и командующий офицер позвонил мне, предложив вернуться домой. Я сказал: «Нет».

Меня зовут Тони Кларк, и я морской пехотинец. 2001 год — год, когда мы прилетели в лагерь в Афганистане. Я горжусь тем, что оказался одним из первых морских пехотинцев, приехавших сюда. Я повидал многое, но то, что видели местные жители, было в десять раз хуже. Нам приходится жить с этим до конца своих дней.

Через несколько лет я начал бегать ультрамарафоны. К настоящему моменту бегаю их уже три года. Однажды я осознал, что был на 100% эгоистичным. Мне нужно было избавиться от этого эгоизма и использовать талант, который достался мне, на благо других. У нас есть сотни женщин и мужчин с синдромом посттравматического расстройства, которые не могут нормально функционировать, не могут вливаться в общество. Им нужно особое внимание, помощь и защита, и если я могу помочь, для меня это двойная удача.

Ультрамарафон Badwater несколько отличается от остальных. Сотня бегунов со всего мира преодолевают его каждый год. 135 миль (около 270 км — прим. редакции) по дороге от основания и наверх в гору Уитни. Последние 13 миль — в гору. К этому моменту вы уже пробегаете 122 мили (около 196 км) через пустыню, и теперь нужно сделать еще полумарафон в горку.

После того, как я получил место в Badwater, я позвонил своему другу, и он сказал мне, чтобы я как можно больше времени проводил, тренируясь в жаре. В Долине Смерти температура во время забега поднимается до +51С — +54С. И мне пришла в голову идея собрать тепловую камеру у себя в гараже. Мне нужна была достаточно интенсивная жара во время тренировок, так что я повесил греющие лампы у себя над головой. Они просто палят сверху все время, создавая условия пекла, которое жжет легкие и глаза. Я не обращаю на это внимание и стараюсь максимально сосредоточится на чем-то, кроме своих текущих ощущений. Именно поэтому я всегда был так успешен в ультрамарафонских дистанциях: потому что умел отключаться и быть где-то еще. Ты просто начинаешь бежать, находишь ритм и все.

Я больше никогда не побегу ни одного ультрамарафона без причины. Каждый из них я делаю для какой-либо благотворительной организации, помогающей ветеранам, и я все время держу это в голове. И моя жена напоминает мне о том, для чего я это делаю, каждый раз когда я бегу очередное соревнование. Как только я начинаю сомневаться, зачем так много тренируюсь, она говорит мне о том, как много бывших военных без ног, которые мечтали бы хотя бы пройти эту дистанцию, а мне выпала честь попасть сюда и представлять их.

Сдаваться — не вариант. Через милю-другую я забываю, что творилось в моей голове, и просто продолжаю двигаться. Это происходит несколько раз за такую длинную дистанцию, но у меня есть вся эта поддержка, я делаю их в силу хороших мотивов и помогаю другим. Мне не на что жаловаться. Я бегаю за ветеранов и за организации, помогающие ветеранам. Я не бегаю для себя. Я бегаю для других.