Подкаст «Побежали?!»: бег как вторая спортивная карьера
Расшифровка:
Алла: Всем привет! Меня зовут Алла Соколова. Я ведущая и автор идеи второго сезона подкаста NewRunners «Побежали?!». Мы делаем его вместе с командой подкаст-студии «Терменвокс». В прошлом сезоне мы говорили о беге в целом, о режиме питания и тренировках. Наши ведущие раскрывали секреты правильного отдыха и даже затронули сферу допинга. В новом сезоне все наши выпуски будут идти под эгидой одной темы. Это тема мотивации, на фоне которой мы будем раскрывать личные истории наших героев. И сегодня наша гостья — это прекрасная Светлана Абросимова. Света — заслуженный мастер спорта по баскетболу, бронзовая призёрка Олимпийских игр! Кроме того, Света с командой дважды забирала серебро на чемпионате мира и дважды — золото на чемпионате Европы. И, казалось бы, мы уже перечислили все регалии, но нет. Света — чемпионка WNBA в составе баскетбольного клуба «Сиэтл», женской Евролиги и Мировой лиги FIBA.
В этом выпуске мы со Светой поговорим о мотивации не только в профессиональном, но и в любительском спорте. Узнаем о том, как встать на ноги после поражения и как пережить завершение успешной спортивной карьеры. А также как начать бегать, пробежать полумарафоны, марафон и как увлечься любительским видом спорта. Также мы выясним у Светы, удовлетворяет ли её финиш марафона после призового места на Олимпийских играх. И, конечно же, расспросим о материнстве, ведь Света — мамочка двойняшек.
Света, привет! Ты завершила свою спортивную карьеру. Ни для кого не секрет, что это один из сложнейших этапов на жизненном пути профессионального спортсмена. Как ты с этим справилась? Что ты чувствовала?
Светлана: Во-первых, здравствуйте! Спасибо большое за приглашение. Конечно, было непросто, но мысль о завершении, наверное, началась уже с 25 лет. Всё время с девчонками общаешься, и многие спрашивают: «А что после? а что после?». И ты как-то с этой мыслью живёшь, думаешь об этом, но каждый год всё больше, больше, больше. И я дала сама себе установку, что, наверное, заканчиваю где-то к 32–33 годам. Так и произошло. Как раз мне исполнилось 32 года, и в этот момент произошла интересная история. Я не на 100% была уверена, что закончу именно в то лето, но произошла история, связанная с Российской федерацией баскетбола. В тот момент шли перевыборы президента, и был всего один кандидат. Это длинная история для совершенно другого подкаста.
А: Но ты всё равно хотя бы вкратце нам расскажи, чтобы понять.
С: Вкратце — была очень конфликтная ситуация: ушли президенты, был переворот в федерации. В принципе, из баскетболистов, из нашего сообщества не было кандидатов в президенты. И пришла совершенно непонятная женщина из другого вида спорта, которая сейчас находится в бегах.
А: Я очень хорошо знаю, про что ты говоришь, потому что я сама ушла из федерации баскетбола буквально накануне, перейдя в оргкомитет «Сочи-2014», и я прекрасно понимаю, про что ты говоришь, про ту атмосферу. То есть, по сути, это послужило такой точкой для окончательного принятия решения?
С: Да. Я выдвинула свою кандидатуру. Мне сказали все, что я сумасшедшая, что у меня нет никакого опыта в плане руководства компанией. Менеджером я не была, но я была уверена в себе, потому что знала баскетбол давно, досконально, с 1-го класса, с 7 лет. Я прошла все ступени: детский спорт, юниорский спорт, играла за профессиональную сборную. И была уверена, что я знаю лучше, чем человек, который пришёл из гребли. И в период подготовки к выборам и этой войны предвыборной такие вещи про меня говорились... Страшные вещи печатались, и это была реально какая-то криминальная структура, которая пыталась зайти в федерацию. И я решила, что, наверное, неправильно будет в этот момент подписывать ещё контракт с какой-то командой. Я решила, что надо на этом остановиться и уже защищать свой любимый вид спорта. И так это и получилось. Плюс всегда хотелось уйти на высоте, и я уходила и знала, что ещё много-много лет могу играть и соответствовать уровню сборной. Никогда не хотела сидеть на скамейке запасных и просто получать деньги, поэтому ушла и ушла. И в течение следующих 5 лет я ещё ходила, играла в баскетбольчик против ребят, получала удовольствие. Уже без тренеров.
А: Да, это непростой был период, и вообще для баскетбола в целом он был переломным. И, по сути, твоя жизнь тоже кардинально изменилась. Я думаю, можно её разделить на до и после, потому что баскетбол для тебя был профессией, был стилем жизни. В принципе, это всё, чем ты жила долгие годы с детства до среднего возраста. Хорошо, если ты 5 лет потом играла в своё удовольствие. Скажи, когда ты смотришь баскетбольную игру сейчас, будь то по телевизору или в режиме офлайн, срабатывает ли мышечная память? Хочется ли тебе выйти на площадку, помочь, перехватить мяч? Или ты комментируешь и даёшь указания с телевизора или с трибуны? Как ты ведёшь себя?
С: Ну, если я смотрю баскетбольный матч в тишине, когда никто меня не отвлекает, смотрю чаще всего на ошибки, потому что, даже если ты смотришь мужчин — лучшую лигу мира NBA, какой-нибудь финальный матч, — ты всё равно видишь нюансы. Ты думаешь: «Ну меня даже в школе учили этого не делать», а тут это делают профессионалы, которые зарабатывают десятки миллионов долларов, и это сразу бросается в глаза. И это никогда не уйдёт, это знание игры изнутри, и я даже сама смотрю: «Вот эту ошибку я бы точно не сделала». И, конечно, возникает просто восхищение хорошими матчами, потому что их не так много, к сожалению. Тот же российский баскетбол не на очень хорошем уровне, и, когда действительно попадаешь на игру, которую будешь смотреть не отвлекаясь, я реально получаю кайф до сих пор.
С: Я проработала генеральным менеджером сборной России по баскетболу 2 года, и за это время мы участвовали в отборе на чемпионат Европы и непосредственно на самом чемпионате Европы. Я прошла все сборы с девчонками, и мне было очень сложно находиться на скамейке, а не играть с самой главной командой страны. Ведь в самые важные моменты они не находят в себе дополнительной мотивации и не могут выиграть те игры, которые они обязаны выигрывать. Мне было очень страшно, очень тяжело на душе. Я поняла, что я больше не могу ничего сделать. И, наверное, я приняла решение именно из-за этого уйти. В плане организации и тренерского штаба всё было сделано потрясающе, профессионалы работали на отлично. Игроки старались, но комбинация внутри, химия — она не срабатывала почему-то. Но я знаю причины, по которым она не срабатывала, я поняла, что дальше я уже не могу помочь.
А: Да, есть такое. Я тебя очень хорошо понимаю, потому что, пока ты играла, я, собственно, была менеджером нашей женской сборной — 6 лет. И я очень хорошо понимаю эти чувства и знаю весь объём работы, который должен выполнять и выполняет менеджер. Что зависит от него, как будет готова сборная, именно с административной и управленческой точки зрения. И как иногда ты бессилен, но хочется каким-то образом помочь на площадке. Несмотря на то, что я не играю, я управляю с трибуны. Это действительно такой челлендж, когда ты чувствуешь, что не можешь уже помочь во время игры.
С: Мало кто знает и понимает, что именно судьба чемпионата происходит на самом чемпионате. Ты готовишься в течение года — кто-то скажет: «Я всю жизнь готовился к этой игре» — или к Олимпиаде, но когда ты находишься в самом турнире, то всё происходит стремительно. Одна неудачная игра — и всё, тебе нужно готовиться к следующей. Следующую плохо сыграл — не попал в группу, а значит, дальше не можешь играть в плей-офф. И когда молодые игроки попадают в сборную, они этого не понимают, потому что мало играли на российском чемпионате из-за большого количества иностранцев. Из-за этого им нужен год, два, три…
А: …на адаптацию, на восстановление.
С: На всё. А ты со своей стороны профессиональной понимаешь: «Девочки, либо сейчас, либо никогда». И, конечно, когда ты как менеджер, когда ты как федерация команду туда довёл, и у них 6–9 дней, за которые они должны на 100% выкладываться... А одна игра может решить всё — либо удача, либо неудача. Либо ты в четвёрке, либо ты играешь за 8-е место. И вот это, конечно, самое страшное и самое интересное тоже; но, к сожалению, последние года — лет 10 уже — мы не могли пройти эти стыковые матчи и отваливались всегда и оставались без медали.
А: Давай тогда поговорим про поражения, раз мы затронули эту тему. Что для тебя поражение? И есть ли у тебя такие игры в твоей памяти, которые ты считаешь поражением, может, ты что-то хотела сделать, но не было возможности? Неважно, в составе сборной, как игрок, или как управленец.
С: Ну, наверное, лучше поговорить обо мне как о профессиональном игроке.
А: Да.
С: Да, потому что как об управленце — мы проиграли один чемпионат, в нём мы проиграли 3 игры. И тут я уже ничего не могла сделать. Как игрок — конкретно из-за меня мы проиграли один Кубок России. Я на последних секундах промахнулась трёхочковый. Мы проиграли у себя дома, в команде всё понимали, друг друга поддерживали. Все сразу сказали: «Это не твоя вина, тут не один игрок». Но ты в душе летишь в этом самолёте и думаешь: «Ну вот, забей…» И он летел очень хорошо, но мячик выскочил из корзины — мы проиграли кубок России.
Были поражения, когда мы чувствовали такое счастье и гордость. Например, когда мы заняли 2-е место на чемпионате мира, кажется, это был 96-й год. Мы проиграли австралийкам в финале, но до этого мы «дёрнули» Америку.
А: Да, я помню эту игру. Что ты чувствовала?
С: Это тот турнир, когда ты возвращаешься полностью победителем с высоко поднятой головой. И, даже глядя в глаза австралийкам, которые заняли 1-е место, мы всё понимали: «Вы-то никогда Америку не обыгрывали, а мы это сделали». И они понимали, что мы сделали им большой подарок судьбы. Да, у нас не хватило сил на финале именно против них, но американок мы обыграли. У меня очень много знакомых людей, которые играют за сумасшедшие деньги, и даже сейчас, спустя уже 14 лет, когда я вижу этих девчонок — американок, мы понимаем, что всё-таки по гамбургскому счёту мы сравнялись.
А: Тогда очень сильно тряхнули американскую сборную, а российскую сборную действительно стали сильно побаиваться, с большой опаской посматривать. И, да, финал случился раньше, чем он должен был быть.
С: Да, это серебряная медаль с золотым отливом, как бы пафосно это ни звучало, но для нас это так. Был один чемпионат Европы, когда мы вели, но пропустили трёхочковый. Мы понимали: это была совершенная ошибка. Одна из моих ближайших подруг очень глупо оступилась в защите. Эти поражения остаются на всю жизнь, и ты детям, молодёжи рассказываешь, что баскетбол состоит из маленьких деталей. Деталь может чего-то стоить. Мне она стоила золота. Я могла быть трёхкратной чемпионкой Европы, а так только двукратная.
Про эти моменты говорит тренер, но мы же всё время куда-то спешим, хотим что-то красивее сделать, быстрее.
А: Показать себя.
С: Показать себя, да. А эти детали, которым тренер тебя постоянно учит: «Делай вот так, вот так положено». Ты думаешь, что не нужно, а нет, оказывается, тренеры всё-таки правы.
А: Как ты справлялась с этим ощущением поражения? Ведь наверняка самый большой критик для себя — это ты.
С: Мне очень помогало, что я играла на разных чемпионатах, то есть заканчивается этап со сборной, погоревал день или порадовался — два, заехал домой, переоделся — и ты уже летишь в свой клуб, где в профессиональной лиге играешь, где у тебя новый сезон. 10 лет я играла в американской лиге WNBA, то есть это уже другой коллектив, тренеры уже другие. Да, внутренне остаётся какое-то неудовлетворение, но ты понимаешь, что здесь уже нельзя расстраиваться, горевать. Ты просто делаешь работу над ошибками и двигаешься дальше, но таких поражений было очень мало, слава богу.
А: Иногда даже чего-то одного достаточно, и люди занимаются самоедством всю жизнь. А ты находила в себе силы собираться, мотивироваться и идти дальше.
С: Это происходило из-за большого количества игр, тренировок, разъездов.
А: У тебя не было времени на раскачку.
С: Нет.
А: Ты для кого-то являешься примером, мотиватором? Как ты думаешь? Работая в сборной, ты их подбадривала, поддерживала, а говорила ли ты о своих собственных примерах? У тебя колоссальнейший опыт игры здесь, в России, и за рубежом.
С: Постоянно говорила, меня прямо хлебом не корми. Как только какая-то пауза на тренировке, подходила, подсказывала. Но я всегда это старалась делать не так, что «а вот мы были, а мы играли», а, наоборот, могла просто подбодрить. Удивительно, но игроки не понимают, находясь в этом во всём, как одна тренировка может решить очень многое. Язык тела очень многое решает. И когда я слышала разговоры тренеров: «Да посмотри на неё, она вот… Я ей говорю, а она в сторону отворачивается». Я тут же подходила и говорила: «Всё что угодно, но смотри ему в глаза».
А: Вот есть какие-то нюансы.
С: Нюансы очень важные, да. Мы же все люди, тренер — это человек. Выбирая состав, он сравнивает, иногда перед ним совершенно два разных игрока, один ему более симпатичен, другой нет, один вроде менее талантлив, но он старательный и в глаза всегда смотрит. И я психологически старалась с игроков снять лишнее, что они накрутили и что им мешает. Сейчас я не тренирую и пока не собираюсь.
А: Это круто для молодых игроков. Во всяком случае, это хорошая поддержка. Скажи, пожалуйста, ощущаешь ли ты на себе штамп олимпийской призёрки или штамп заслуженного мастера спорта? Можешь ли ты себе позволить что-то сделать хуже других? Лично я знаю, что ты всегда работаешь на результат. Про тебя говорят smart player («умный игрок»). Я бы за тебя проголосовала, если бы могла и имела право голоса на президентских выборах федерации.
С: Спасибо. Как такового, конечно, нет — каждое утро просыпаться и говорить: «Я заслуженный мастер спорта, я крутая». Однажды я даже чувствовала свою ущербность, когда в Крещение ныряла с титулованными спортсменами. Передо мной стояли 10 олимпийских чемпионок, кто-то нас представлял друг другу при знакомстве. Их регалии так долго перечисляли, и вот доходит очередь до меня: «Светлана Абросимова — бронзовый призёр». И ты думаешь: «Господи, вроде человек всю жизнь пахал, что-то выиграл, а всё равно не олимпийский чемпион». Это меня как-то даже и подбадривает, и заземляет немножечко.
Бывают смешные ситуации, когда находишься в какой-нибудь компании, никто же не знает, кто ты, что ты. И сидит там какая-нибудь одна звезда. Это совсем недавно было. И она так: «Да, мастер спорта по фигурному катанию». И тут я — всё, спокойненько раскачиваясь на кресле, думаю: «Ну да, мы чуть-чуть покруче». Но это мелочи жизни. Единственное, что меня постоянно подбадривает, что ты не можешь обрасти жиром. Просто не хочется. Страшно даже. Это как дополнительная мотивация. Когда ты видишь тех же олимпийских чемпионов и вдруг думаешь: «Господи, это он? 10 лет назад это же был парень молодой, который был лучшим в мире и стал вот таким старым дядькой». Это происходит в период спада с максимальной нагрузки, и через 10–15 лет люди не только полнеют, они именно стареют. И это мне, как женщине, всё время казалось ужасно страшным. Не хочу так.
А: Ты начала бегать из любви к телу, я поняла — отличная мотивация. А какие ещё причины того, что ты начала заниматься марафонами?
С: Да вокруг все стали бегать, это был какой-то кошмар. Я закончила свою профессиональную карьеру, а я всегда в своей дружеской компании была спортсменка. Все остальные были нормальными людьми — бизнесменами, артистами. А я спортсменка. И вдруг все вокруг стали бегать, а я как раз тогда была беременна, уходила рожать, пропустила год из жизни, и все мои подружки, соседки стали бегать и мне хвастаться. Ну ладно, бегают и бегают. Для меня всегда бег — это была прелюдия к баскетболу, базовый элемент подготовки ОФП. Бег никогда не воспринимала как спорт. Для меня это было какое-то нудное занятие, которое ты должен делать, оно тебе поможет.
А: Тем более циклический вид, а всё-таки баскетбол — это командная игра.
С: Вообще не моё, да. И тут вот все девчонки стали бегать. Из-за Дмитрия Тарасова все участвуют в этих марафонах, и из-за тебя тоже, Алла. И это стало модно. И вдруг, когда пара моих подружек сказали, что пробежали марафон, я задумалась. Думаю: ну ничего себе. Стала потихоньку бегать, и стал уходить вес после беременности. И меня это ещё больше простимулировало. Потом всё-таки я поняла, что не могу без спорта. Всё равно мне нужно 2–3 тренировки в неделю. Этого не хватает, организм ещё молодой, он всё время требовал какой-то нагрузки. Заниматься йогой, как, в принципе, советуют нормальные врачи, делать какие-то растяжки — не моё точно. У меня мозг не может 10 секунд медитировать, это уже сложно. Поэтому для меня бег стал таким выходом из всего. Успокоить сознание, пробежаться, никому ничего не должен, не надо искать людей. Почему я дальше не играю в баскетбол? Потому что не надо собирать друзей, не надо никуда ехать. Вышел, побежал — всё.
А: Простота.
С: Простота, и по крупицам это всё складывалось. И тут: «Давай на соревнования». Ну, давай. Так и пошло-поехало.
А: Да, это прекрасно. Слушай, ты уже давно бегаешь, пробежала много соревнований. Давай поговорим, в чём разница и сходство между профессиональным спортом и любительским для тебя? В плане подготовки, в плане режима дня, в плане питания?
С: Ой, я вообще не заморачиваюсь с питанием. Знаю, если я тренируюсь 3–4 раза в неделю, могу есть всё, что угодно. До сих пор, слава богу, мой организм так работает.
Что мне, безусловно, нравится в беге: как ты себя подготовил, так ты и побежишь. Ничего не может произойти. Понятно, бывает, слышишь истории, когда у людей желчь отходит, они марафон останавливают, не могут добежать. В принципе, я поняла за год с лишним именно подготовки к этим длинным забегам, что тренировка — это всё, это твоя база, здесь никто тебе не помешает, никто тебе не поможет особо.
А: Тогда вопрос к тебе. У тебя есть тренер по бегу?
С: Есть.
А: Тебе тренер делает план или ты, как у тебя происходит с этим? И ты начала бегать без плана? Стихийно?
С: Начинала бегать без всех, потому что мне было очень сложно кому-то платить за то, чтобы меня тренировали. Всю жизнь платили мне, и тут мне говорят: «Нет, подожди, нужен тренер, нужно поставить технику бега». И я долго сопротивлялась, пока не начали болеть колени, и потом думаю: ладно. Мне порекомендовали Анатолия Мухина, который мне категорически не нравился изначально. Просто вообще не мой тип тренера. А он очень доскональный, он заставил меня купить все эти датчики, «страйды», вот эти все «гармины». Всё обвешать меня хочет. Ну зачем? Анатолий, ну зачем? Ты мне скажи: «Сегодня тяжёлая тренировка», как я привыкла. А он пишет: такую-то мощность соблюдать. В какой-то момент мне это очень сильно пригодилось, потому что тело-то было уже изношено от спорта.
И когда пошёл объём беговой, больше 30 км в неделю, я стала рассыпаться. И бедный Анатолий... Он благодаря всем своим датчикам... А он, на секундочку, установил рекорд Гиннесса, пробежал 6 мейджоров за 1 год.
А: Потрясающе!
С: Да, он очень крутой бегун. И он как-то вывел меня на оптимальную работу. Ту, где я могу нагружаться, не делая больших объёмов. А я знаю, некоторые люди бегают по 20 километров в день.
А: Ну, в баскетболе у тебя же было по 2 тренировки в день.
С: Да. Я пробежала. Я больше 15 километров не бегала перед тем, как подготовилась к марафону. И мне казалось, ну как я... Полумарафон — это самый длинный мой забег был. Он говорит: «Ничего, через пару месяцев побежишь Берлин». Я говорю: «Толя, как это возможно?» Он: «Возможно. По всем показателям всё будет хорошо». И как-то я научилась ему доверять, хотя до сих пор я не люблю эти все датчики, но всё равно, что делать?
А: Когда случился твой первый марафон?
С: Ну, первый и единственный.
А: Пока что единственный.
С: Два года назад в Берлине до всей этой пандемии. Я пробежала три половинки, один целый марафон, пробежала его плохо для себя. Могла быстрее. Мне все говорили: «Это твой пробный, не бойся. Беги в своё удовольствие». Я бежала. Ждала, когда наступит эта стена. Стена не наступила — беговая, как она называется. 3:43 был у меня результат. Я поняла, что спокойно те 20 минут могла улучшить.
А: Ну, скажи, ты всё-таки заточена на результат? Или на удовольствие, или какие задачи у тебя, когда ты выходишь на половинку или на марафон?
С: Первые два года — это, конечно, попробовать себя во всех дисциплинах, узнать своё время, потом — улучшить своё собственное время.
А: Всё-таки к результату.
С: Да, потом прошло 2 года, ты смотришь на результат и думаешь: «Господи, я, наверное, быстрее-то уже никогда и не пробегу. То есть всегда нужно ценить то, что есть. В беге 1–2 травмы, и всё — ты уже не можешь тренироваться. Должен сделать перерыв. В жизни много чего может случиться, и ты должен радоваться тому, что есть сейчас. Если ты полностью себя отдал и получил результат. Это твой актив, ты его заработал, он на всю жизнь. К сожалению, бег пришлось как-то видоизменить. Почему я перешла в триатлон? Потому что всё-таки эти ежедневные беговые нагрузки сильно влияли на мои связки. И это становилось уже проблемой, а я не хочу проблем. Я достаточно настрадалась в жизни, в спорте в плане здоровья. То есть у меня много травм, и операции были. Поэтому я думаю: это для души, это для здоровья. Когда это стало уже приносить вред, мне пришлось это видоизменить. И тогда пришла идея триатлона.
А: Получается, в 2020 году ты попробовала триатлон. Ты умела плавать или ты училась? Ты умела крутить велик или ты училась?
С: Велик обожала всегда. И уже в 20-м даже году я взяла тренера по МТБ, потому что я безумно ненавидела все шоссейники. Я смотрела на них как на сумасшедших людей. Эти роботы просто какие-то, которых можно задавить на московских дорогах. А МТБ, горный велосипед, мне очень нравился. Я попробовала, и у меня стало получаться, и я прямо кайфовала. Но когда ты находишься во всей этой велотусовке, ты же видишь этих шоссейников. И вот они говорят: «А вы из триатлона? А вы откуда?». Ты такой: «Да нет, я баскетболистка». Все смотрят на тебя: ну, чуднАя девушка. Но велосипедом... я была счастлива, вот полностью мне этого всего хватало. Плавала я тоже хорошо. До момента, как я пришла в баскетбол, когда меня заметила моя первая тренер и привела меня в баскетбол, пригласила, я занималась плаванием.
А: То есть основы у тебя были?
С: Ну, научили. Но триатлон мне понравился чем? Что всё-таки в нём люди немножко другие. Они выше, мощнее, я себя чувствую в своей тарелке. А когда, помню, я пришла на марафон — все такие малышки. Я 185 см, я чувствовала себя гигантом просто. Маленькие кенийцы, какие-то японцы...
А: Подсушенные, тоненькие.
С: Господи, я смотрю на эти ножки, у меня рука, запястье больше этих ножек. Ну как я могу с ними когда-нибудь соперничать? А в триатлоне все такие здоровые, приходят с плавания ребята — такие плечи у них большие.
А: Скажи, а твоё тело поменялось после бега и после триатлона? Ты физически как-то ощутила изменение своих форм?
С: Я не знаю, это надо не меня спрашивать.
А: Ну, ладно. Хорошо, что у нас подкасты никто не видит, пусть будет для всех сюрпризом, пусть приходят на тебя смотреть на триатлон.
С: Нет, в триатлоне я сейчас прохожу этап, когда у меня начинает опять всё болеть, потому что задействованы немножечко другие части тела. Допустим, вдруг шея начала болеть. Ты думаешь: «Да господи, шея никогда не болела», а тут на плавании шею поворачиваешь. То есть организм у меня к этому привыкает, но, когда ты тренируешься 3–4 раза в неделю, с телом всё окей. Вообще всё нормально. Как только начинается: уехал, пропустил тренировку, заболел, ещё чего, дети приболели, коронавирус, неважно, — уже тяжелее себя ощущать. И понимаешь, что с каждым годом ты должен быть более дисциплинированным. Вот не можешь пробежать 10 км, пробеги три, но всё равно тонус надо всегда держать. Без тонуса это уже становится проблемой.
А: Ну, то есть регулярность как была всегда основой, так и остаётся. Надо заниматься регулярно.
С: Я прямо... Вот мне тренер написал, и я даже 31 декабря плавала в бассейне. И эти очки у меня остались... Мне надо краситься на новогоднюю вечеринку, а я иду — у меня засосы от очков от этих. Думаю: «Ну господи, успокойся уже, тебе 40 лет, а ты всё ответственная». Мне сказали: «Хорошо было бы сегодня поплавать, а потом у тебя два дня выходных».
А: Скажи про коронавирус, пожалуйста. Ты переболела уже этим, нет? Как у тебя в семье?
С: Заболела я и мама. Обе в лёгкой форме. Мама вообще ничего не почувствовала, кроме того, что она потеряла обоняние. Мне два дня было плохо: была температура и страшно болели суставы, хотя об этом тогда никто не говорил.
А: Может быть, это потому, что ты спортсменка?
С: Я представила себе. Думаю: если мне будет лет 80, дай бог, я доживу, и если вот так будут болеть суставы — вот хуже боли я не испытывала никогда. Когда ты лежишь в кровати, у тебя температура 38, и ты такой весь брошенный, потому что к тебе не может никто зайти. Ты понимаешь, что уже всё, ты стал заразен, ты должен ото всех держаться. У тебя ноет, вот просто тазобедренные суставы ломало так... Ты не можешь ни сесть, ни лечь. Я пила обезболивающие, чтобы эту боль снять. Странное ощущение, когда ты ничего не ощущаешь в плане запахов. Но моя нянечка была счастлива, потому что раньше, когда она готовит утром котлеты, я прихожу домой, говорю: «Ну что же вы не проветриваете». Я хожу: котлеты — не котлеты, дети покакали — вообще не важно. Жизнь прекрасна.
Единственное, что это, конечно, отразилось на беге, на спорте, восстановление стало намного медленнее. Раньше, если я сделаю две серьёзных тренировки беговых, у меня сразу был такой прыжок в форме, я чувствовала: «Опа!» Можно дальше прибавлять, изменять нагрузку. А тут я всё стараюсь, стараюсь, а не происходит вот этой суперкомпенсации.
А: То есть это такой долгий период восстановления у тебя получился, да?
С: Да вообще кошмар.
А: Сколько по времени?
С: Я болела в прошлом мае. И ну минимум месяцев 8 я ощущала себя вот так. Ну что такое? Тренируешься, а ничего не происходит.
А: Да, конечно, здоровье в основе всего лежит. Скажи, пожалуйста, вот у тебя очень много медалей, наград. Соответственно, на полумарафоне и марафоне тебе на финише тоже вручали медаль. Она не золотая, не серебряная, она обычная. (Смеется.)
С: Значок, я говорю. Ну, как по американской системе — всем учащимся.
А: Для тебя что-то это значит? Вообще, мне хотелось бы, чтобы ты рассказала о своих ощущениях на старте, что ты чувствуешь, что ты ощущаешь? Ощущаешь ли ты волнение и как ты ощущаешь большую толпу, массу, в которой ты находишься, и что ты чувствуешь на финише?
С: Ну, прикольно ощущать себя полным любителем, который выходит и волнуется. Пытается узнать: а что делать, а что, если вот это? Это было какое-то новое ощущение, я всегда за новые ощущения в пределах разумного. И для меня это был колоссальный опыт в плане энергии. Вот эта энергетика — я людей сейчас понимаю, насколько это было круто: собрать десятки тысяч. Это немыслимо. А тогда, когда ты стоишь в этой толпе и думаешь: «Они все вообще, эти люди со всего мира», — это очень клёво. Что мне ещё нравится в таких забегах — то, что ты на одной трассе вместе с олимпийскими чемпионами. Они вот в там, в 300 метрах от тебя на старте. Потом-то понятно. Но изначально у всех равные условия, это очень круто, в баскетболе это невозможно. Ты не можешь с Майклом Джорданом стоять в одной команде. «Давайте мы сегодня друг с друг против друга будем играть». А в беге это как бы присутствует. Но что связано с медалями, никогда вообще на это не обращала внимания. Почему-то всё время удивлялась людям: «А дай посмотреть твою медаль» какую-то... Я не знаю, это какое-то ювелирное украшение. Они висят у родителей в доме, все эти медали. Беговые — я вообще не знаю, дети с ними бегают, как с погремушками играют. И единственное, я себя поймала на мысли, что мои дети, когда я их привожу... Им почти 4 годика, две девочки-близняшки. И когда я их привожу на беговое мероприятие, ну мне кажется, это очень классно. Они смотрят, да, на спортивную жизнь, на всё. Тут я в последний забег свой поняла... Они же видят, что я постоянно проигрываю, я никогда не прибегаю первой. Да, я лучше всех средних бегунов, но какой бы они ни смотрели забег, они видят чемпионов, потому что их подводят посмотреть финиш и они ждут — 5 минут, 10 минут. Они ждут свою маму, которая там телепается. Я думаю: ну как же. В душе же я всё-таки победитель, чемпион. А как я им расскажу? Не приводить их теперь? Остаётся то, что ты видишь глазами: мама уставшая бежит предпоследней, ну это ужасно. Думаю: хорошо, я приведу их, покажу — вот мои медали, вообще-то я играла в другой вид спорта, а это уже другой. Поэтому у меня сейчас такой внутренний конфликт происходит.
А: Мотивация в семье какая? Ну, что ты ещё рассказываешь девочкам? Понятно, что они ещё маленькие, но они действительно смотрят на тебя и ты для них всё равно пример, Света. И, ну да, может, они долго ждут тебя на финише, но они же потом играют с твоей медалью. Они же наверняка тебе что-то приятное говорят.
С: Самое приятное было, когда я услышала мельком, как моя Маша представляется в песочнице. Подходит к девочке и говорит: «Здравствуйте! Меня зовут Маша, и моя мама быстрее всех бегает». Я думаю: вот это да, таки есть надежда. Но, наверное, самая большая мотивация, которую хотелось бы донести до них, — что нужно старание. Я всё время говорю им: «Старайтесь». Вот они идут на английский, я говорю: «Старайтесь, надо трудиться». Да, есть возможности помочь, взять лучших преподавателей, неважно. Скорее всего, они пойдут в хорошие школы. Но вот это качество внутреннее — трудиться — его надо давать всем детям. Это сейчас поколение стало мягче, оно слабее становится. В чём-то они очень умные, креативные, но вот стержень, когда надо, просто надо идти и сделать, в течение часа просто страдать, мучиться, потому что потом тебе это поможет. И, скорее всего, тебе это поможет. Я в своей жизни видела такое большое количество людей, которые были талантливее, чем те, которые просто трудились. И вот те, кто трудился, они пробились в жизни, и им проще.
А: В конце нашего общения, Света, у нас есть рубрика «Постоянные вопросы». Мы задаем их всем нашим гостям. Можешь отвечать на них кратко. Их всего три. Первый вопрос звучит так: «Какая цель на ближайший сезон?» Сейчас весна 21-го года. Какая цель у тебя в этом году?
С: Цель — завершить успешно два триатлона. В Завидово и в Сочи.
А: Ты уже зарегистрировалась?
С: Да.
А: Обратного пути нету.
С: Хочу когда-нибудь войти в тройку в своей категории возрастной.
А: Отличные цели. Второй вопрос: какое количество денег уходит на занятия спортом в среднем?
С: Слишком много. Я поймала себя на мысли, что пора сокращать эти расходы. Да. Конкретно.
А: Какие-то рамки, в каких-то цифрах? Потому что, знаешь, у всех очень разное понятие.
С: Я очень простая в плане экипировки. Мне кажется, разводят так людей в плане: вот кроссовки такие, кроссовки сякие. Тренеры там, индивидуальный — 3–5 тысяч, да за 1 забег. Что мне сейчас финансово сложно — это триатлон, потому что это дорогой вид спорта. Пришлось покупать велосипед, шипы и вот это всё.
А: Ну, это понятно. Это всё вместе.
С: Это всё вместе.
А: Это долгосрочная инвестиция.
С: Ну, пока я могу себе это позволить. Конкретно не могу сказать, но существенно. Существенно.
А: То есть триатлон — он ощутился на вашем семейном бюджете.
С: Они же, они же чувствуют, когда ты лошара полный. Они же тебя ловят. Идёшь в магазин, по первому вопросу они понимают. «Попалась, девочка». И давай: такие бутсы, с таким шипами. Купила бутсы с такими шипами — они к моим педалям не подходят. «Что же вы мне не сказали?» — «А нужно ещё теперь другие педали купить». Не, для шоссе — это одно, для города — это совершенно другое. Тратишь 10 тысяч рублей. И всё туда-сюда. А вот ещё есть такой шлем суперлёгкий, не суперлёгкий. А ещё очёчки нужно. «Ты как вообще без очков пришла?» — «Да я нормально, я не щурюсь». — «Да ты понимаешь, что мошка любая попадёт, а ты на скорости 40 км/ч гонишь!» А это опасно, у них же всё опасно. Всё надо себя защитить. Так что это много денег.
А: Ну, тогда это будут драгоценные медали у тебя по триатлону. И ещё один, третий вопрос. Какая самая заветная спортивная мечта, если она у тебя ещё осталась после Олимпийских игр?
С: Чтобы хотя бы один из моих двух детей пошёл в командный профессиональный спорт.
А: Отличная мечта, и у тебя, как у мамы, — всё в твоих руках.
С: Надеюсь, посмотрим.
А: Света, огромное тебе спасибо за эту душевную беседу. С нами была Светлана Абросимова — заслуженный мастер спорта по баскетболу, бронзовая призёрка Олимпийских игр и мамочка двойняшек. И это уже второй сезон подкаста NewRunners «Побежали?!». Мы говорим о мотивации и личных историях наших героев. Слушайте нас везде, где вы любите слушать подкасты. Подписывайтесь на нас в социальных сетях, ссылки вы найдёте в описании. Ставьте оценки, пишите комментарии, советуйте нам героев и темы. Мы делаем этот подкаст интересным и полезным вместе с вами. Меня зовут Алла Соколова — ведущая, автор идеи второго сезона подкаста NewRunners «Побежали?!». Помогают мне редактор Татьяна Батурина и команда подкаст-студии Терменвокс: звукорежиссер Анастасия Мазуренко и продюсер Кристина Крыжановская.
Войдите, чтобы добавить комментарий
