Личный опыт: Ультрамарафонцы об участии в Irontrail

В августе в Швейцарских Альпах прошла гонка Irontrail — ультратрейл на 201 км. Организаторы позиционируют её как «красивейший ультратрейл в мире». В этом году дистанцию преодолели трое бегунов из России — Василий Боков, Гарыня Саблин-Яворский и Дмитрий Задворнов (кстати, месяц назад они сделали ультрамарафон Eiger Ultra Trail, о чём тоже нам рассказывали). Специально для NewRunners они рассказали о галлюцинациях, причинах схода с дистанции и депривации сна, с которыми сталкивается каждый ультрамарафонец.

Справка

Swiss Irontrail — общее название нескольких трейловых соревнований в Швейцарских Альпах в кантоне Граубюнден. Длина основной дистанции T201 превышает 200 км, набор высоты на ней — более 11 км. Старт и финиш расположены в Давосе. Остальные дистанции (T141, T81, T42, T21) являются частью основной и финишируют также в Давосе.

Irontrail — относительно новая гонка. В 2014 г. она проводилась всего в третий раз. Основная привлекательность этой гонки — дистанция и существенный набор высоты. Некоторые СМИ вносят этот молодой забег в список самых сложных гонок на Земле. Девиз соревнования не случайно звучит как “Beyond the limit” — «За гранью возможного».

Гарыня Саблин-Яворский

Меня привлекают именно внедорожные ультрамарафоны: они похожи на небольшие путешествия в соревновательном формате. Каждое такое соревнование — это маленький поход по безумно красивым местам. Кроме того, ультратрейл — это путешествие внутрь себя, позволяющее открыть в себе что-то новое. Для меня ультратрейлы — это наркотик, требующий увеличения дозы (длины, набора высоты) и регулярности приёма.

Irontrail для меня стал самым длинным трейлом и самым долгим соревнованием: я провёл на дистанции больше 65 часов, в том числе три ночи. В прошлом году я сошёл после 120 км, так что в этом году решил взять реванш.

Для меня в этот раз было два действительно сложных момента. Первый — на пункте Замедан (60 км). Пришёл я туда в первом часу ночи в состоянии сильной физической и психической подавленности. Состояние было такое, что, если бы мне надо было сразу идти дальше, я бы, наверное, просто сошёл с дистанции. Уходить ночью в гору мне было просто страшно: я не контролировал не только тело, но и волю. К счастью, до контрольного времени на этом пункте оставалось около трёх часов. Мой товарищ Дмитрий Задворнов собирался поспать на этом пункте, и я решил к нему присоединиться. В итоге, уснуть я так и не смог, но после полутора часов отдыха вернул контроль над собой.

А через сутки, в районе полтретьего ночи на 125 км дистанции, наступил ещё один переломный момент. Я оказался на трейле один и начал проваливаться в сон со сновидениями. Это выглядело примерно так: я засыпал на ходу, видел сны, просыпался, делал несколько пар «сознательных» шагов — и снова засыпал. В какой-то момент я посмотрел на часы и понял, что за полчаса я прошёл всего несколько сотен метров, а значит, на ближайшем контрольном поспать не удастся — хорошо, если я просто успею до конца контрольного времени. У меня был кофеин, так что я собрал остатки засыпающей воли и заставил себя залезть в рюкзак за капсулой — больше беречь её не имело смысла (я старался как можно дольше продержаться без кофеина). Кофеин в этот раз оказался просто волшебным зельем: проснулся не только мозг, но и мышцы. Я смог бежать по крутым глиняным спускам, лихо балансируя палочками, там, где за пять минут до этого спускался бы спотыкаясь и рискуя сломать шею. На контрольный пункт я прибежал весь в мыле за пять минут до конца контрольного времени. Успел!

На дистанции было 18 пунктов питания, то есть в среднем один пункт на 11 км. Пункты отличались друг от друга. Самые основательные расположены в населённых пунктах, обычно в школьном спортзале или кафе. В таких пунктах — самый широкий выбор еды и напитков, есть врач, а в некоторых также есть зона отдыха. Пункты же на вершинах и склонах — это в лучшем случае станции подъёмников, а то и просто столики под открытым небом. Выбор еды там заметно скромнее. Из напитков на большинстве пунктов помимо воды есть изотоник и Coca-Cola. На многих есть овощной бульон и томатный суп. На основательных пунктах есть кофе и фруктовый чай, чёрного чая нет. Из еды почти на всех пунктах Irontrail есть бананы, хлеб, энергетические батончики. На крупных пунктах есть ещё паста с соусом болоньезе и картофель в мундире.

В первую ночь соревнований я засыпал на ходу без сновидений и просыпался, когда норовил уйти с тропы вниз по склону. Во вторую ночь я засыпал на ходу и видел в это время сны. В третью же ночь сны и явь просто перемешались, и я не сразу и не всегда мог отделить реальность от «глюков». В большинстве своём галлюцинации были довольно безобидными. Вот только время от времени я видел под ногами жену и детей, и старался перепрыгивать их так, чтобы не задеть. Мне существенно помогло то, что третью ночь я шёл вместе с Дмитрием Задворновым, а компания — это спасательный круг для слабеющего сознания.

Бегуны сходят с дистанции по разным причинам. Из тех, про кого я знаю, часть сошла из-за проблем с коленями, часть из-за отказа желудка, часть не уложилась в контрольное время из-за снижения скорости (общая усталость, забитые мышцы). Все эти проблемы обычны для ультратрейлов. На жёстких крутых спусках ударная нагрузка преимущественно ложится либо на коленные связки, либо на четырёхглавые мышцы бедра. В прошлом году я сошёл в первую очередь из-за забитых бёдер. Проблемы с желудком тоже обычны: под нагрузкой организм может отказаться принимать пищу, и в таком состоянии продолжать гонку очень сложно. В начале гонки у меня были некоторые проблемы с питанием, но потом мне удалось договориться со своим желудком: я упростил пищу, отказался от соуса болоньезе в макаронах, а бульон и томатный суп стал дополнительно разбавлять кипятком.

Думаю, погода была дополнительным фактором, увеличившим число сходов. Я и сам на одном из перевалов попал сперва в град со встречным шквальным ветром, а потом в мокрый снег — промёрз изрядно и по ощущениям сильно заболел: головная боль, мерзкие ощущения в носу как при гриппе, жар. Вообще на Irontrail T201 в этом году финишировало чуть меньше половины участников.

Василий Боков

Я участвую в ультрамарафонах, потому что меня привлекает всё новое и необычное. Всегда есть вещи, которые кажутся невозможными. Сначала для меня это был марафон. Затем стокилометровый забег. Затем марафон из трёх часов. В последние два года я увлёкся ультратрейлами. Каждый раз я поднимаю планку выше и работаю над тем, чтобы её взять. Этот процесс и привлекает. В прошлом году я опробовал Т141 (Irontrail на дистанцию 141км). В этом году решился взять двухсоткилометровый рубеж.

Как в прошлом году, так и в этом, основной сложностью для меня оказалась депривация сна. За всё время гонки (60 часов) я проспал (если ту тревожную полудрёму можно назвать сном) менее часа. Всего же без полноценного сна мне пришлом пробыть 74 часа (12 часов до гонки и два часа после). На подобных соревнованиях первая ночь даётся относительно легко. Лишь в предрассветное время срабатывает какой-то биологический механизм и начинает сильно клонить в сон. Но с первыми лучами солнца постепенно начинает возвращаться бодрость и энергия. Настоящие сложности приходят во вторую ночь. После полуночи мой мозг периодически просто выключался. Примерно каждую минуту я ловил себя на том, что проснулся, и выбрасывал из головы начавшийся сон. А через минуту просыпался вновь — и было очень сложно определить, сколько я был в отключке: мгновение, секунду, две? Также я замечал, что начал ошибаться в оценке расстояний. Видя светоотражающую ленту разметки, про себя машинально отмечал: до неё метров сто. Делаю пару шагов — и вижу, что она в десяти метрах от меня. В одном месте я увидел фантастическую картину, приняв троих бегунов с фонариками за огромных механических роботов с мигающими лампочками. Я видел подобных чудовищ на YouTube. Но что они делают здесь?

Между тем, роботы явно выполняют какую-то работу. Они двигаются на здоровенных ногах и неторопливо разворачивают свои клешни. В безопасности ли я? Ведь я движусь прямо к ним... Что если одно из этих чудовищ на меня наступит? Как только эта мысль пришла мне в голову, свет моего фонаря выхватил из темноты фигуры троих участников. Удивительно, но они просто стояли возле верёвочного заграждения и ждали меня, чтобы пропустить и повесить на место отстёгнутый крючок. В другом месте у меня была уж совсем явная визуальная галлюцинация: большой замшелый камень вдруг начал шевелиться и менять форму, словно аморфная медуза.

Проверенное средство, которое помогает при подобной депривации сна, — это, конечно, кофеин. Его ещё называют гуараной. Он продаётся в ампулах по 100 мг. Если мозг выключается и становится совсем невмоготу, можно выпить ампулу — и сон как рукой снимает. К сожалению, действует гуарана ограниченное время. Повторный приём оказывает значительно меньший эффект.

Не сказал бы, что в этом забеге я допустил какие-либо ошибки. Я финишировал — а значит, всё сделал правильно. Но с учётом полученного опыта я знаю, как в следующий раз сократить время: тратить меньше времени на пунктах питания; выделить на сон два часа, а не один; постараться выжать из себя больше скорости — в этот раз я себя жалел, опасаясь травм.

Дмитрий Задворнов

Для меня ультрамарафон — это своего рода по достижению долгосрочных целей: необходимо грамотно спланировать забег, подготовиться, не травмироваться и не сойти с дистанции. Все эти навыки и принципы применимы в моей повседневной жизни. Я люблю горы, и горные забеги позволяют увидеть гораздо больше за относительно короткий промежуток времени. На таких длинных дистанциях участники не столь сконцентрированы и замкнуты, как на марафонах. Люди охотно общаются, шутят. У каждого своя история. Можно познакомиться с кем-то и провести 5–6 часов за интересной беседой.

Сложнее всего на дистанции оказались подъёмы, вода и грязь на трассе, недостаток сна и необходимость укладываться в контрольное время. Мы финишировали за 20 минут до закрытия трассы. Пару раз я спал на больших пунктах питания, там довольно шумно, много людей, зато можно принять душ и переодеться. Есть матрасы и армейские одеяла. Один раз спал на жёстком диванчике в ресторане, где располагался малый пункт питания. Несмотря на то, что пункт официально закрылся минут через 5 после нашего прихода, волонтёры дали нам возможность нормально перекусить и вздремнуть минут пятнадцать. Самый короткий сон у меня был на лавочке посреди деревни рядом с контрольным пунктом Савонин. Времени на этом КП оставалось только на то, чтобы переодеть кроссовки, упаковать рюкзак, набрать с собой воды и перекусить. Было около шести утра, шёл третий день забега, нужен был сон. Я просто упал на ближайшую лавочку и отключился минут на восемь.

Галлюцинации у меня начались около четырёх утра третьей ночи, перед финишем. Каждый камень на тропе «оживал», казался каким-то животным. Немного помогали гели с кофеином, которые были на пунктах питания. При этом какая-то часть мозга продолжала контролировать происходящее, так что надо было просто продолжать равномерно двигаться, не концентрируясь на галлюцинациях.

Я разговаривал с двумя бегунами, сошедшими после 80 км. Оба жаловались на то, что организм отвергает пищу и жидкость. Один говорил, что пропустил большой пункт с горячей пищей, потому что не хотелось есть, после этого шёл голодный и на следующем пункте был вынужден сойти. Довольно много участников оставались спать на КП, возможно, просто не могли проснуться или не успевали восстановиться. Один итальянец жаловался, что не может больше идти, так как очень болят ноги. Правда, я не понял, мозоли это были, травма или мышечная усталость. Один участник дошёл до предпоследнего КП, и его сняли, так как он не уложился в контрольное время. То есть он шёл и мог бы и дальше идти, но слишком медленно. Один из сошедших сказал, что забыл взять чистые носки, и, похоже, натёр ноги. На финише организаторы сказали, что очень многие обращались к врачам с мозолями, но серьёзных жалоб или происшествий на трассе не было.

Во время других забегов я видел гораздо больше горных спасателей, чем в этот раз, особенно в критических местах: на перевалах, каменистых осыпях, над обрывами, на затяжных крутых подъёмах. Тут организаторы выдали каждому по GPS-трекеру с SIM-картой и кнопкой SOS и в режиме онлайн могли наблюдать за передвижениями каждого участника на картах Google. Справедливости ради надо отметить, что трасса сама по себе была довольно безопасная.

Если вы заблудились на дистанции, GPS-навигатор не всегда помогает. Маршрут (трек) заливается в личный навигатор заранее, но организаторы в последний момент могут поменять дистанцию из-за состояния трассы и/или погодных условий, как было в нашем случае. Обновить маршрут на навигаторе просто не было возможности. С одной стороны, можно потратить время и научиться пользоваться картой, альтиметром и компасом, но и это не гарантирует результат. Самым действенным средством всё равно будет звонок по предоставленному организаторами номеру. Они более-менее точно объяснили нам, потерявшейся группе, куда идти, и минут через 20 блужданий мы вышли на размеченную тропу. Не следует полагаться на других участников (они могут точно так же не знать, куда идти), нужно всегда следить за разметкой самостоятельно.

Пока что я не уверен, что хочу продолжать участвовать в таких длинных забегах. Но если решу, то в будущем хотел бы исправить следующие моменты: меньше времени проводить на КП и использовать это время более рационально (на первом большом КП я провёл более трёх часов, из которых смог поспать только минут 30). Спать надо чаще, но меньше, и не обязательно на КП. Если маршрут изменили в последний момент, надо просить организаторов отметить новый маршрут на индивидуальной карте участника. И брать с собой как можно больше сухих носков: когда ноги промокают, сухие чистые носки резко улучшают жизнь!

Фото: Дмитрий Задворнов